Мы пришли

Траектории русских снарядов были почти параллельны японскому курсу, так что при попаданиях они шли вдоль легких корпусов кораблей, производя жуткие разрушения. Первый снаряд ударил в правый борт сразу за якорным клюзом. Уйдя внутрь, он легко прошил весь корпус миноносца насквозь и, так и не разорвавшись, вышел из подводной части уже левого борта над самым дейдвудом, оставив ложкообразную пробоину длиной больше метра с вывернутыми наружу краями. Второй снаряд угодил под мостик всего в одном футе от ватерлинии. Продолжая свой полет уже по внутренним помещениям и круша все вокруг, он, наконец, уперся в фундамент правой машины и взорвался, проломив днище и впечатав в продольные и поперечные переборки остатки механизмов, прошив осколками своего корпуса и раздробленных паровых машин борта и палубы от задней трубы до румпельного отделения. В одно мгновение был выведен из строя абсолютно весь экипаж корабля, скрывшегося в клубах пара и начавшего быстро погружаться кормой.

Шедший рядом «Асасио» получил попадание в рубку и носовое орудие шестидюймовыми снарядами, а также несколько трехдюймовых довесков, что выбило его из строя вправо, развернув бортом к противнику, продолжавшему вгонять в него снаряд за снарядом.

Только флагманский «Мурасаме» несся вперед, продолжая притягивать к себе все внимание русских комендоров. Мимо него прошли оба залпа кормовой башни броненосца, лишь окатив огромными водопадами брызг. Временами истребитель почти не было видно из-за всплесков падавших рядом снарядов, но он не отворачивал и держал курс и скорость, несмотря ни на что, воодушевляя своим примером командиров миноносцев, шедших следом.

Лишь меньше чем в полумиле от себя русские смогли разглядеть за дымом истребителей пытавшиеся проскочить в пролив японские миноносцы. Немедленно большая часть артиллерии была перенаведена на новые цели, для чего порой пришлось применять грубую силу. Очень уж хотелось комендорам прикончить зарвавшегося головного «япошку». Однако ценой своей гибели два японских эсминца практически обеспечили прорыв ударной группы.

Большая часть русских пушек теперь просто не успевала разворачиваться за проскакивавшими их траверз низкими силуэтами. «Мурасаме», лишившийся грот-мачты и кормового орудия, по-прежнему возглавлял атаку, ведя частый огонь из уцелевших пушек по всему подряд. Пройдя всего в 2 кабельтовых от дозорных кораблей, японцы выстрелили по торпеде почти с каждого миноносца левой колонны и ринулись дальше в пролив, шаря своими прожекторами по берегу в поисках целей.

И тут их все же достали русские снаряды. Миноносцы № 41 и № 75 получили по попаданию среднего калибра и лишились хода, а еще два корабля (№ 31 и № 62) были вынуждены выйти из боя и отвернули влево, для исправления повреждений. (Благополучно развернувшись на минном поле, о чем они, естественно, не догадывались, миноносцы отошли к северо-западу.) В это время начали рваться выпущенные японцами торпеды.

«Минимум две поразили броненосец, а еще четыре – старый крейсер, быстро скрывшийся в клубах дыма, вероятно, от взрывов своих погребов». (Одна японская торпеда угодила в самую корму «Сисоя», вызвав быстрое затопление румпельного отделения, а вскоре и отсека рулевой машины. Остальные пять взрывов были в защите из джонок и сетей и не причинили никакого ущерба.)

Стена поднятой взрывами воды и дыма закрыла японцев от наших снарядов как раз в тот момент, когда их прожекторы высветили от трех до пяти транспортов под самыми скалами, а дальше под берегом сильно накренившиеся и неестественно перекосившиеся русские корабли. Один легкий крейсер, один броненосец береговой обороны, оба броненосных крейсера и даже два больших броненосца, опознать которые не удалось, так как они были сильно разрушены и находились к японцам кормой. Лишь один из них, сильно накренившийся на правый борт, имел одну мачту, и то обрубленную посередине. Второй же, затонувший, по-видимому, на ровном киле, вообще не имел мачт, а передняя труба стояла с наклоном влево. В свете прожекторов с полумили было видно, что оба мостика разбиты и весь левый борт в огромных пробоинах. Среди этого кладбища скрывались два транспорта. Дальше берег был пуст, по крайней мере там, где успели разглядеть.

Не желая тратить торпеды на этот хлам, который и так никуда уже не денется, миноносцы продолжали нестись вперед, как вдруг борта утопленников озарились вспышками выстрелов в упор. Одновременно транспорты открыли прожекторы и начали часто стрелять из мелких пушек, а те два, что скрывались среди затонувших крейсеров и броненосцев, вообще засверкали как бенгальские огни, выпуская в японцев сотни снарядов из десятков стволов.