Мы - псковские!

Хотя в разгроме тевтонов, кроме псковских воинов, принимали участие новгородцы и суздальцы, битва все-таки произошла у Пскова, на который, таким образом, легла главная ответственность за поиски и сохранение реликвий Ледового побоища. Увы! Битва происходила не на тверди, столь любимой археологами, а на льду, который имеет обыкновение каждую весну исчезать без следа. К тому же Теплое озеро (оно соединяет Чудское и Псковское озера, именно на нем проходил бой) имеет весьма капризный водный и температурный режим, дно его затянуто толстым слоем ила, и все это чрезвычайно затрудняет раскопки. Со времени Ледового побоища берега Теплого озера в значительной степени изменили свои очертания, и хотя уже в наши дни археологам удалось обнаружить погрузившийся в воды озера Вороний Камень, ученые до сих пор не пришли к единому мнению относительно точного места битвы. Обидно: одна из самых значительных побед в истории России не оставила никаких вещественных свидетельств, кроме летописных...

Впрочем, само-то Теплое озеро осталось! «Ракеты», совершающие рейсы по маршруту Псков — Тарту, часто делают остановку у Самолвы, и в эти минуты все пассажиры в благоговейном молчании стоят на открытой корме. Вот здесь... или здесь... или здесь... русские витязи били немецких рыцарей, а князь Александр стоял на Вороньем Камне... Нет, вряд ли Александр смотрел на битву с Вороньего Камня! Князю в то время было всего 22 года, он был силен и храбр, кровь его была горяча — он, конечно, рубился с рыцарями, не мог бы он выдержать простого созерцательного участия в битве... Быть может, здесь, в эту воду, погружались, проломив лед, тяжеловооруженные рыцари; отсюда их, битых, с опущенными головами, князь Александр вел в Псков... Обязательно побывайте на Теплом озере, за такие ощущения не жалко отдать очередной отпуск.

Кстати, о вещественных свидетельствах: известный знаток Пскова, ученый-искусствовед Иван Николаевич Ларионов посвятил их розыскам целый кусок жизни. Однажды он узнал, что у деревни Чудская Рудница находится древнее захоронение, к которому многие поколения монахов из окрестных монастырей приходили молиться за павших воинов. Хотя молебны эти прекратились давным-давно, Ларионов предположил, что в захоронении могли оказаться останки героев Ледового побоища. Раскопки дали неожиданную находку: камень с выбитой на нем голгофой (распятием); тщательный анализ захоронения определил его дату — XIII век! Да, быть может, этот камень, ныне главный и самый впечатляющий экспонат Псковского музея, — единственная на сегодня овеществленная и скорбная память о Ледовом побоище...

* * *

Знаете ли вы, что Псков был самым укрепленным русским городом? Общая длина его крепостных стен превышала девять километров (для сравнения: в Смоленске — пять километров, а в других городах — еще меньше). Каждая новостройка утверждалась на вече, и это было действительно нужное сооружение. Даже многочисленные соборы и монастыри воздвигались отнюдь не только для продажи опиума народу: они имели первостепенное оборонное значение.

Псков был и на несколько веков остался боевым форпостом, сотни раз (!) отражавшим нападения на русскую землю. Самый известный псковский князь Довмонт, правивший с 1266 года почти до конца столетия, многократно сражался с недобитыми немецкими рыцарями и даже «раниша самого магистра по главе... и прочие вскоре повергша оружие и устремишася на бег...».

Довмонт, пожалуй, был единственным князем, умевшим ладить со свободолюбивыми псковичами. После его смерти разные князья приезжали в Псков, как на гастроли, и наконец махнули рукой на доходный, но весьма ненадежный престол. А республика Псков просуществовала почти два столетия, и лишь в 1510 году пала, дав жизнь прекрасной легенде.

В начале XV века Псков, устав от бесконечных набегов и войн, обратился за помощью к Москве, которая, как магнит, притягивала к себе вольные русские княжества. Помощь Москва предоставила, но символ республики — вечевой колокол с того времени звучал все реже. А в 1510 году великий князь Василий (царь Василий III), папа Ивана Грозного, прислал в Псков своего дьяка для объявления августейшего решения: «Вече не быть, князю и посаднику не быти, а быти по воле великого князя».

Произойди это событие на сто лет раньше, дьяку и Господь Бог не помог бы унести обратно ноги. Но за этот век Псков привык к покровительству Москвы, к ней вели все дороги: неодолимая историческая необходимость сплачивала разрозненные земли в единую Россию.

По обычаям тех времен, палач отбил молотом псковскому вечевому колоколу «уши», а сам колокол, по указу великого князя, увезли на Валдай, разбили его на мелкие кусочки и разбросали их в разные стороны. И что же? Тысячи этих мельчайших осколков ожили и живут до сих пор, оглашая долы и горы мелодичным звоном валдайских колокольчиков...