Земля рвалась, как норовистый конь,как палуба в десятибаллье шторма —но две ноги расставя широко,шагал он – отклонением от нормы…Он шёл на двух. Впервые шёл. Один,ловя в недобром ропоте собратьевсвой приговор: «Отступник! Уходи!Ты – не как все!.. И нет тебе возврата…»Он чуял за спиною их оскал.Но – уходил, коряво спину горбя.И дыбилась земля… А он – шагал!Уже познал он человечью гордость…И лёгкие вздувая, как меха,её, вскалённую до синего каленья,он нёс на двух. Один. Через века…На злобу тем, что шли на четвереньках!..
«Человечьих россыпей старатель…»
Человечьих россыпей старатель,я вгрызаюсь в грязные дебри…В кровь ладони! В лохмотья платье!Усталый – я не устану верить,что когда-то из этой грязи,из никчемной грубой рудывдруг искупленьем моим проглянеталмаз чистейшей воды…И я его осторожно, как Солнце,поглажу тяжёлой и нежной рукою…Хлещи, вгоняй меня в дрожь, бессонница!Мне, одержимому, – нету покоя!
«…А там —…»
…А там —растут подсолнухи под солнцем,на всё восстав…И каплет солнцесолонои сухов сухой песок.Акации, как серые старухи,бредут в Херсон…Скрипят от пыли алые ресницы.Ни ветерка…И может – это снится. Только снится,но – солнце солоно стекает по щекам…И голова моя —как хлеб в печи набухла.Кричи – не слышно.Проклинай и плачь,но – в горле сухо, и глазницы вспухли,и в темя – раскалённая игла…И на часах – тысячелетний полдень.Вперёд – дороги нет.Назад – обрублен путь.Земля не вертится!.. Мир солнцем переполнен,и – ни нырнуть,и – ни передохнуть,ни сдохнуть…Ни исхода, ни прощенья —хрипит от жажды автомата зев,вскипает Днепр…Жараохотится за тенью —и в щели тень ползёт…И о гроземолюсь, вздымая факелы ладоней,богам, чертям, стихиям – наплевать!..Я выдержу.Я – пламенный подсолнух,но у корней моихгорит трава…