Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

О своей жизни в Уральске невестка говорила совсем мало .Можно

было лишь понять, что ничего радостного и нужного для себя на родине

она пока не нашла: ” Ходила в горком партии...Посоветовали поработать в

женсовете.. Жить пока тяжело, отвыкла я и от Уральска и от его людей...

Ведь столько лет прошло!.. Знакомых совсем не осталось...”

195

Молчала одну - две минуты, как бы решая: следует ли продолжать

разговор . И все же не удержалась. Робко, преодолевая самолюбивый и

волевой характер, спросила (или попросила?): “Нет ли у тебя, Ванюша,

лишней картошки?. Может, дашь немножко взаймы... Детей надо бы

подкормить. В дороге совсем ослабли. Пока у меня ничего нет. Все деньги

в дороге проели. Потом, когда устроюсь полностью, огляжусь, - отдам...”

Отец сразу же, не задумываясь: ”Ну, что ты так?.. Вроде бы не

чужие... Завтра привезу мешка полтора - два...Да с пяток тыкв захвачу... И

не надо мне от тебя ничего... Детей покорми...” Обрадованная мама

добавила : ”Если какая забота или нужда, - заходи... Поможем всегда...”

Приходила ленинградская невестка в наш дом не часто. Наверное, в

помощи старшего деверя больше не нуждалась...Тетя привыкла быть

главой семьи и самостоятельно решать все житейские вопросы...С

родственниками, кроме моих родителей, не встречалась...Да и они совсем

не интересовались делами “приезжей”..

Пребывание тети Зои в Уральске закончилось небывалым семейным (

точнее : фамильным) скандалом. Перед отъездом домой она обратилась в

городской суд с заявлением - иском, в котором писала, что ее покойный

муж, один из законных наследников родительского имущества (дом,

строения, скот, косилка, грабли и пр.), в середине 20-х годов должен был

получить, но не получил “свою долю”, так как тогда не жил на родине.

Младшая невестка просила местный суд быстро “рассмотреть

волновавший ее вопрос”, так как должна быстро возвратиться в

Ленинград, чтобы принять участие в его восстановлении.. .

Обиженные Зоей старшие родственницы подняли шум на весь город

(мама не принимала участия в их громких “беседах” ). Они говорили, что

еще в 20 - е годы братья каждый месяц отправляли Василию небольшие

“наследственные” деньги, что переводы оформлял Александр. Но сейчас

он сказать ничего не может, а квитанции (“квитки”) не сохранились...Суд

решил, что Зое Георгиевне Долматовой (вместо погибшего мужа) должна

отойти часть давнего семейного “богатства”. Местные невестки не

согласились с решением городского суда и написали жалобу в областной..

Отец отказался подписывать “кляузную бумагу”, не желая участвовать в

“грязном” деле. “ Не хватало еще с покойным братом судиться, - говорил

отец. -.... А что Зоя?.. Бог ей судья...Отдам ей свои деньги как

родительские... И все.. Больше никаких разговоров о них...”

Отец неохотно расставался с заработанными деньгами (других у него

не было): . он хорошо знал, как нелегко они достаются. И все же спорить с

решением суда не стал. Лишь крепко обругал невестку. И десять лет не

хотел слышать ее имени...

Правда, в пятидесятые годы, когда я учился в ленинградском

университете, отец попросил меня найти младшую невестку. Но я, занятый

196

аспирантскими делами, не смог выполнить его желание, объяснив: “

..Надо искать в свободное время, которого у меня нет и не будет.

Руководитель требует постоянно и серьезно работать над диссертацией, а

он человек - строгий...” Лишь через 20 лет, в начале семидесятых

Владимир, оказавшись в Ленинграде, встретился с тетей и ее дочерьми.

Дома передал отцу и маме привет и слова благодарности за помощь во

время войны.. Позже и мне приходилось несколько раз видеться и

разговаривать с уральской землячкой и ее старшей дочерью в их квартире

на Петроградской стороне. Отец, может быть, после наших, интересных

ему рассказов простил невестку и примирился с ней...

15

Военное время наложило жесткий отпечаток на взгляды и поведение

не только взрослых, но и детей. Особенно на подростков и юношей,

работавших на новых заводах или учившихся в старших классах. Они

более внимательно, чем их матери и деды, вслушивались в очередную

сводку “Совинформбюро” и в легко узнаваемый голос популярного тогда

диктора Юрия Левитана...

... В те месяцы, когда немцы пытались захватить Сталинград и выйти

на Кавказ, жизнь в городе заметно осложнилась, стала беспокойной,

болезненно нервной, по городу поползли слухи, - один страшнее другого (

про шпионов в Уральске, воздушный десант у Фурманова и пр.),

поскольку никто не знал и не решался предполагать, где наши войска

остановят фашистов.. Все, бесспорно, были уверены, что немцев за Волгу

не пропустят, но постоянно задавали друг другу один и тот же вопрос:

“...Когда же их погонят назад и начнется освобождение нашей земли?..”