Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

“продовольственном довольствии” для рядового “трудовой армии” (что

волновало отца) новым начальством не был решен: приказ о “переводе

“отца не подписывался, и потому свой армейский паек он получал от

случая к случаю, хотя работал постоянно. Как и раньше, занимался

знакомым делом: трудился как дворник и сторож, как курьер и экспедитор,

как грузчик и плотник. Добросовестно и честно выполнял свою работу, не

испытывая, однако, удовлетворения, так как “настоящего”, “серьезного”

занятия для себя без лошади не видел и не находил..

И еще: не хотелось подчиняться своему “прямому” начальнику -

молодому капитану Лутченко, которого хорошо знал: офицер жил рядом,

в соседнем доме...

Все мысли и желания старого казака были связаны с семьей,

хозяйством и будущей, нужной дому работой - после войны.. И, конечно,

с лошадью. Отец часто вспоминал Сивого и по - прежнему не верил в его

странную, загадочную смерть. Был твердо убежден в том, что мог бы

защитить своего любимца в ту страшную морозную ночь: “. И как теперь

жить?.. Без лошади ничего для дома не сделаешь...И старой артели “Гуж”

уже не будет. Все возчики пропали.. Одних убили на войне... А других не

найти... Да и захочет ли кто теперь трястись в подводах по нашим

дорогам?.. “

Отец каждый вечер возвращался домой недовольным и хмурым.

Разговаривая с мамой о прошедшем дне, сохранял спокойствие... Но

только с мамой... Мне и Косте доставалось “по первое число”. Мы, по его

словам, “весь день только бездельничали” (“... балберничали”), “бегали

попусту по улицам” , “портили” обувь и одежду, не убрали мусор со

двора, не накормили вовремя корову, не принесли воды и пр.

Разгоряченный своими словами, отец начинал упрекать и маму в том, что

она “плохо следит” за нами. Уставшей после смены дочери выговаривал:

“Почему беспорядок в избе? Забыла, что надо везде убирать?.. Талдычишь

вам все время одно и то же, а толку никакого..”

Пожалуй, лишь с внучкой дед был по - прежнему ласков: брал ее на

руки, целовал щеки, нежно гладил по голове, расспрашивал, как она

203

провела день, какие новые “стишки” выучила...Четырехлетняя малышка

всегда действовала на нашего отца успокаивающе...

С приходом весны “казенная” жизнь отца закончилась. Пряча улыбку

в свои темные усы, он сказал, что его почему -то раньше других

“отпустили из трудовой армии”. Теперь он чувствовал себя “вольным

казаком”. Появились новые (вернее, старые) заботы: отец искал участок

“под бахчу”, встречался с “полещиком”, делился с ним мыслями о

сенокосе и дровах. Но поиски и встречи еще не были “серьезным” делом, а

оставались пока лишь “пустым” разговором... Знакомая, привычная с

давних времен работа еще не начиналась.. И неизвестно, когда и как будет

выполняться.. К новой своей жизни ( без лошади) отец не привык.. Да и не

хотел он ее, этой новой, неизвестной жизни, когда ничего самостоятельно

не сделаешь....

18

Весна 45 -го года казалась мне особенно красочной и

жизнерадостной.. В отличие от прошлого года, когда ее приход

сопровождался страхами и бедами горожан...Тогда широко и бурно

разлились Урал (до Подстепного) и Чаган с Деркулом (до Меловых

горок).. Потоки мутной воды заполнили Ханскую и Переволочную рощи и

Казенный сад, хлынули в южную и западную окраины, разрушили десятки

старых домов и хозяйственных построек, проникли в центр города - по

бывшей “оборонительной” линии казачьей крепости..

.Власти, спасая Уральск от подступившей беды, приказали срочно

возводить земляные дамбы... В их строительстве принимал участие все

жители. В школах на неделю вновь прекратились занятия: ученики

старших классов ушли на “трудовой фронт”.

Я несколько дней работал (вместе с одноклассниками) на берегу

капризного Чагана, помогая защитить от беспокойной, высокой воды

старую кузницу и каменный дом в начале Форштадтской улицы...

Возведенные в ту весну высокие дамбы долгие годы будут напоминать

горожанам об угрозах, которые несут любимые, но и своевольные реки...

Несмотря на “водные” угрозы, солнцу и весне радовались не только

мальчишки, но и взрослые уральцы, но с постоянным тревожно -

горестным ожиданием печального... Как и раньше, в низких избах и

тесных квартирах чувствовался сжимающий душу страх, бились в

рыданиях жены и матери, получившие ненавистную “похоронку”..

И все же...Сомнения и вопросы - “загадки” первых военных лет

остались в прошлом. Все восторженно приветствовали победы Красной

204

армии: ”Мы их разбили...Гитлеру и немцам - конец...” По радио почти

каждый день звучал ликующий голос Юрия Левитана, передающего

очередной приказ Верховного Главнокомандующего, гремели залпы

артиллерийских орудий: это Москва салютовала в честь очередной победы

наших войск.