Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

жизни незначительное место. Для большинства учеников она оставалась

обычным “учебным предметом”, -таким же, как история или биология и

химия. Старшеклассники не имели ни времени, ни условий, необходимых

для чтения. Они были постоянно заняты (по требованию родителей)

нужными их семьям делами, о чем не раз откровенно говорили новой

учительнице: ”Нам не до чтения книг...Дома и без них работы всегда

много.. Хозяйство надо держать в порядке... Уроки выучить... С

товарищами на улице встретиться и поиграть ...” Литературный кружок,

организованный бывшей студенткой, просуществовал лишь до первых

теплых весенних дней... После уроков ученики вместе с родителями,

вооружившись лопатами, граблями и мотыгами, отправлялись в поле: они

готовили свои земельные участки под огороды и бахчу.. Местных жителей

можно было понять: они заботились о завтрашнем дне.

Молодая учительница впервые серьезно столкнулась с жизнью, ранее

ей неизвестной и далекой от нее и родительского дома. С намеком (только

с намеком ) на иное понимание современной “сказки - были” она впервые

встретилась в нашей семье, но тогда не сумела ( или не хотела) понять

смысла “малопонятных” и “неприятных” речей свекра - старого казака о

необходимой постоянной работе в артели и летнем сенокосе в лугах за

Уралом, о хорошей “молочной” корове и спокойной рабочей лошади.

Тогда Владимир решительно защищал свою жену от “старых”,

“неправильных” и “ненужных” слов, нередко звучавших в нашем доме. И

неслучайно Людмила говорила своим сестрам, что ее семья жить т а к, как

живут родители мужа, никогда не будет. Она уверенно утверждала, что ее

будущее обязательно будет радостным, красивым и богатым на серьезные

дела и нежные чувства, чего никогда не было (как ей казалось) в нашем

доме...

Жизнь в Мамлютке совершенно не походила на “розовые” мечты -

ожидания молодой женщины. Поселковый мир уже через пять - шесть

месяцев жизни и работы воспринимался ею как утомительно

однообразный и скучный. Ничего интересного, по - настоящему

радостного для Людмилы здесь не происходило. Все быстро стало

известным и уже не новым: привычные уроки и опросы учеников,

однообразные педагогические советы и разговоры с директором школы

Верой Григорьевной о дисциплине и успеваемости, традиционные встречи

и беседы с родителями школьников, стандартные выступления лекторов

общества “Знание”, случайно, “попутным ветром” занесенных в поселок, -

именно так воспринимала свою жизнь в Мамлютке моя невестка .

Делового профессионального (и теплого дружеского) общения с коллегами

и в конце учебного года по - прежнему не получалось..

Возникала непонятная обида (на себя? на учителей?): как же

произошло, что за многие месяцы она не сумела найти ни одного человека

320

(кроме мужа), с кем хотела и могла бы поговорить откровенно обо всем,

что волновало и заботило ее, не опасаясь быть неправильно понятой.. В

сердце Людмилы возникала непривычная боль, в душе - необъяснимая

грусть и ранняя, но постоянная усталость. Часто вспоминала далекий

родной город и веселых сестер.. В разговорах с мужем Людмила стала

невесело, но настойчиво повторять: “Надоело. Устала... Скучно...Надо

возвращаться домой.. Там найдем новую работу - такую, какая обязательно

понравится. Здесь мне не выдержать весь срок.. Не смогу....”

Желание покинуть поселок и школу особенно усилилось, когда моя

невестка поняла, что скоро станет матерью. И сразу же возникли новые

вопросы: “ Как здесь жить с ребенком?.. Кто станет ухаживать за ним,

когда мы уйдем на работу?.. В Уральске - сестры и мама... А здесь?.. Надо

обязательно уезжать...”

Уговаривать мужа долго не пришлось: он, как Людмила среди

учителей, не нашел “своего места” среди партийных “деятелей районного

разлива”. Может,. потому, что редко бывал в райкоме и редко встречался

со своими партийными товарищами?. Владимир постоянно выезжал из

Мамлютки в дальние колхозы - совхозы, чтобы выполнить стандартное

“задание” заведующего отделом (провести совещание, получить сведения,

познакомиться с планами и пр.), или весь день сидел в кабинете,

составляя нужный ему отчет.. Для моего брата составление “бумаги” -

привычное дело: в горкоме комсомола его хорошо учили такому

“бюрократическому искусству”..

Во время разговоров о возможном отъезде в Уральск Владимир не

скрывал своего беспокойства: “А где будем жить?.. У моих родителей?..

Как там сможем устроиться?..”

На вопросы мужа Людмила отвечала неопределенно... Было видно,

что ей не хочется думать о том, какой будет их жизнь в родном в городе:

“Приедем - посмотрим и решим на месте, что и как делать...”

***

Владимир опасался, что его заявление об отъезде вызовет

недовольство и возражение со стороны Кенеса Жердашева. Приготовился