Мы с истекшим сроком годности

Скарлетт долго молчит, и я уже подумала, что слишком злоупотребила своим положением.

– «Подойди ко мне и дай мне руку свою… – Скарлетт смотрит в пустоту, напевая строчки из песни. – Детка, я так тебя люблю».

Я пребываю в растерянности, мне показалось, что именно сейчас я увидела обратную сторону Скарлетт. Такую нежную, ранимую. Хочу растянуть это мгновение, хочу видеть ее такой, словно злые чары на несколько секунд покинули ее.

– Удивительно, что ты спела именно эту песню. Ее мне постоянно играл мой муж, – глаза Скарлетт заблестели.

Внезапно мне становится так неловко и в то же время радостно, что я увидела новые эмоции Скарлетт, помимо недовольства и гнева.

– Простите меня. – Мой голос превратился в жалобный писк.

– За что?

– За то, что вы грустите из-за меня.

Скарлетт улыбается, на ее бледных щеках блеснули слезы.

– Грусть – это побочный эффект прошлого. Ты не при чем.

Следующие несколько минут я смотрю в окно. День клонится к вечеру. Жгучее, неугомонное солнце в дуэте с прохладой.

– Скарлетт, не хотите прогуляться?

– Прогуляться? Последние два года я прогуливаюсь лишь от своей палаты до аппарата гемодиализа.

– Серьезно? Да так же с ума можно сойти.

Только Скарлетт собралась открыть рот, как я уже рывком двинулась к двери. Во мне снова запылал огонек энтузиазма, и этому способствовал разговор с Эдрианом. В моей голове крутится лишь одна фраза, которая овладела моим сознанием, словно наркотик: «Выбирайся из безразличия».

Не замечаю, насколько быстро я добралась до его кабинета. «Хоть бы он был сейчас не занят!» – про себя молю я.

– Доктор Хэйз, можно вас? – В кабинете никого нет, кроме Эдриана. Своим внезапным появлением я нарушила его покой, что заметно по его выражению лица. Он будто бы напуган, удивлен, но в то же время прикрывается мнимым спокойствием.

– Джина, что-то случилось?

– Да, случилось. Мне нужна ваша помощь.

Я рассказала Эдриану про Скарлетт. Про то, что она сидит каждый день в четырех стенах, не видит света белого. Ее жизнь оборвалась после установления диагноза, и теперь она лишь существует. Она напоминает мне меня в первые недели после аварии, когда я хотела абстрагироваться от всех и наслаждаться покоем, который в скором времени угнетал меня и пожирал своей бесконечностью.

Мои слова потоком вырываются из уст, Эдриан внимательно слушает и кивает головой. На минуту мне показалось, что я нахожусь у него на приеме. По окончании моего монолога Эдриан скрещивает руки на груди и заявляет:

– Это безумие. Вы не имеете права покидать центр без ведома Роуз.

– Эдриан… – В этот момент мое сердце подскочило и упало в пятки. Это ж надо было так опозориться! Мои щеки настолько горячие, что на них можно жарить яичницу. – То есть, доктор Хэйз, вы же сами понимаете, что она не отпустит Скарлетт, а с вами охрана нас может пропустить за территорию. Пожалуйста, ей это необходимо.

Долго уговаривать его не пришлось. Мы направляемся в палату Скарлетт, просим медбратьев переместить ее на кресло, а далее берем все в свои руки и уверенно едем к лифту.

– Немедленно верните меня на место! Я не хочу никуда выходить! Эй, вы что, оглохли?!

До выхода из здания меня не покидало ощущение, что мой план вот-вот рухнет с оглушительным грохотом, потому что Скарлетт была уже на пределе, да и Эдриан косо посматривал в мою сторону, как бы взглядом говоря: «Все же зря ты это затеяла». Но оказавшись на улице, старушка прекратила ворчать, напротив, она начала пристально вглядываться в людей, что находились в парке, вслушиваться в каждое их слово. Она сейчас была похожа на маленького ребенка, которого вывели погулять. Я наконец даю себе команду расслабиться.

– И куда мы направляемся? – спрашивает Эдриан, когда мы выбираемся за пределы центра.

– Нам нужно обогнуть периметр. Из окна Скарлетт я увидела одно прекрасное место.

За все время, что мы в пути, Скарлетт не сказала ни словечка. Я периодически оборачиваюсь в ее сторону, но она не смотрит на меня в ответ, ее невозмутимый взгляд устремлен вперед, но мне кажется, что эта невозмутимость фальшивая и Скарлетт вот-вот взорвется, как только ее фитиль ярости догорит.

И вот я, Эдриан и Скарлетт добираемся до того места, которое я заприметила. Обрыв. Под нами узкая полоска пляжа, которая обрамляет океан. Отблески уходящего солнца играют на темной водной глади, которая так и притягивает к себе взгляд. Небольшие волны пересчитывают каждую песчинку, лаская берег.

Мы находимся практически на краю обрыва. Эдриан смотрит на меня и ухмыляется, я улыбаюсь и перевожу взгляд на Скарлетт, которая завороженно смотрит на пейзаж.

Небо становится трехцветным: молочным, желтым и розовым. Так оно нас предупреждает, что мы здесь находимся уже приличное время. И вот когда солнце почти что утонуло в беспечных водах океана, Скарлетт говорит, таким непривычным для меня тихим голосом:

– Спасибо тебе, Джина.

Глава 9