Мы с Мишкой и все тайны СССР (сборник)

Данилов стал колоть преступников дальше, то есть вызнавать, кто их подучил. Богомолова говорила, что это всё Коратыгин, имевший на неё большое личное влияние. Коратыгин сначала сказал: ‘Ну да!’ - и нагло потребовал закурить, а потом стал всё валить на Тикакеева. Мол, даже личное влияние на Богомолову имел не он, а Тикакеев.

Но Данилов приказал Коратыгину:

— А ну, колись!

И тот раскололся и показал, то есть сознался, что работающий в новой школе учитель физики Лейбедев создал из них организацию ‘Чёрная Рука’, которая злоумышляла террористические акты против лучших октябрят, пионеров, комсомольцев и коммунистов.

— Это как в пятьдесят третьей школе! - брякнул Мишка и тут же пояснил, потому что печальный гражданин нахмурился: - Только в пятьдесят третьей школе ребята злоумышляли против империалистов. Хотели добраться до Одессы, захватить корабль, нападать на суда империалистов и топить их, как котят. Они хотели быть нашими пиратами, советскими.

Тем временем товарищи Данилова, тоже чекисты, закончили колоть Богомолову. Она показала, что вместе с Тикакеевым и Коратыгиным готовилась поджечь осоавиахимовский клуб. Для этого они натолкали спичек в замок чёрного хода, пожарный багор припрятали под крыльцом, чтобы запереть им побыстрее парадные двери, и готовились разлить на верхотуре два бидона керосина. А в мешке с хлопушками, оставшемся в клубе, среди хлопушек были две настоящие динамитные шашки.

Один из товарищей Данилова накинул шинель и побежал в клуб, разобраться, что за мешок. А другой спросил Богомолову, как же они надеялись, что успеют и разлить пахучий керосин, и поджечь его, и двери багром запереть, и сбежать с места преступления. Богомолова, смеясь, объяснила, что по правде один большой бидон должен был разлить на верхотуре Коратыгин, которого организация подозревала в коварной измене. А Тикакеев с Богомоловой тем временем заклинили бы двери, облили бы их керосином и были бы таковы.

— Он очень большое личное влияние на меня имел… - сказала Богомолова и зашмыгала носом.

Тут в ночной темноте прогремел зловещий взрыв. Это один осоавиахимовец, огорчённый, что враги испортили праздник, а товарищи почти все разбежались по сугробам, достал из мешка две хлопушки и разом дёрнул.

— Чтобы душу отвести, вместо закуски… - объяснил товарищу Данилова другой осоавиахимовец, которого взрывной волною выкинуло через окно в сугроб. А третий осоавиахимовец не попал в окно и в лепёшку расшибся о стену клуба. Такая катастрофа, то есть несчастье случилось в клубе Осоавиахима из-за того, что Коратыгин и Богомолова не раскололись сразу, по-хорошему.

Честно говоря, мы с Мишкой дивились, что печальный гражданин так точно помнит, кто кого стукнул и кто как кололся. Я даже подумал, не сочиняет ли он чего. Может, он совсем не дрался с хулиганами, только спугнул их, а по шее они ему сами дали - спасибо, осоавиахимовцы спасли. Но печальный гражданин был, конечно, не похож ни на ребят, которые присочиняют и, как говорится, свистят, ни на рыболова-любителя. Поэтому я спросил, как он столько помнит - это же не стихи!

— Такое не забывается, - ответил бывший Моделист. - Это как первый бой. И потом, я сразу писал протокол. То есть давал чекисту Данилову подробные показания, а уж он записывал.

Данилов записал показания Моделиста и Коратыгина и всё разузнал про признание Богомоловой. Коратыгин услыхал, что Богомолова и Тикакеев хотели сжечь его вместе с клубом, обругал их страшными словами и наговорил про них совсем уж гадостей. Но что случилось с портретами и с учителем Седых, он объяснить не смог даже чистосердечно. Тогда Данилову доложили про подорвавшихся осоавиахимовцев. Данилов горестно воскликнул:

— Что ж они так неаккуратно! Ни за грош!

Сам он был очень аккуратным, и горевал, если люди пропадали ни за грош, без подвига.

Данилов проверил свой револьвер ‘наган’ и пошёл арестовывать Лейбедева, который был учителем физики у Моделиста с Богомоловой и у погибших Семёновой с Краснопевцевым. Если бы с Даниловым рядом был Моделист, он бы не оставил чекиста одного. Но Моделист ещё ничего не знал, сразу же увезённый в больницу с сотрясением мозга, потому что его жестоко отходили (то есть побили) Тикакеев и Богомолова - чертячьими вилами и пожарным ведром. Он лежал в белой палате, ему было тошно в организме от сотрясения мозга и тошно на душе, оттого что Богомолова училась с ним в одной школе. Она была классом моложе и дружила с одними хулиганами - потому он её в маске и не узнал. Выходит, что это Моделист не распознал в Богомоловой врага и не увёл, пока не было поздно, с кривой дорожки. Ему ещё не сказали, что Сверчкова из другой школы и Краснопевцева с Семёновой из его собственной убила ‘Чёрная Рука’, к которой приложила руку и Богомолова, хотя сама Богомолова всё валила на сгоревшего Тикакеева.