Мы серые ангелы

— Да это я уже поняла, — как-то обречённо сказала она и замолчала.

Я стал рассматривать свою собеседницу. Не каждый день встречаешь жён поэтов, обычно они скрывают своих Муз от посторонних взглядов. У неё было красивое лицо, состоящее из абсолютно правильных черт, живые карие глаза, стройная грациозная фигура, и при этом в ней не было никакого зазнайства Музы.

— Вот хотя бы десятая часть того, о чём он пишет, присутствовала бы в нашей жизни, — продолжила Муза свой рассказ, — ведь как дитя малое, поесть забывает, а пишет про звёзды, галактики, про полёты во сне, а ночью храпит как пожарник!

Я тихонько засмеялся.

— Не смешно, — обидчиво поджала она свои красивые губки.

— Поэты такие же люди, как и все, — попытался я немного сгладить свою невольную вину.

— Да нет, не такие, — произнесла она, задумчиво улыбаясь.

В это время зажужжал её мобильник, она глянула в него и, очень по-доброму улыбаясь, обратилась ко мне.

— Вот опять стишок прислал, подлизывается, — улыбнулась она и потом с гордостью прочитала:

Татьяна, милая Татьяна,
Ты вся, конечно, без изъяна,
Твоя проблема — это я
Но Боже, как же я люблю тебя!

— Петя очень не любит, когда меня нет дома, но мне надо было навестить маму, — как-то уже грустно сказала она, — мы перед моим отъездом немного повздорили, он всегда первым звонит или присылает стихи, когда мы ссоримся.

Что-то в ней изменилось, во всяком случае она потеряла всякий интерес к дальнейшей беседе. Она уткнулась в свой мобильник, я вышел в тамбур покурить.

Когда я вернулся, она посмотрела на меня каким-то загадочным взглядом и протянула свой мобильник, я прочитал:

Потомок мавра с русскою душой,
Времён нелёгких стал невольник,
Державину был умница большой,
Шагнув в смертельный треугольник,
Как много ты успел, России в славу,
Мы помним восхищённые тобой,
В прославленной твоим стихом державе
Твой лик и слог, с нетленною душой!

— У Пети кумир Пушкин, он говорит, что учится у него, — с какой-то тихой теплотой сказала она, — сейчас меня нет, значит, сидит, курит и пишет, курит и пишет, даже поесть, наверно, забыл, приеду, он у меня получит, — уже нежно закончила она.

— Да, неплохой стих.

— Я не всё понимаю, что он пишет, но в общем и целом мне нравятся его стихи, особенно про любовь, — она убрала телефон, — уже поздно, давайте спать, — и юркнула в уже расстеленную постель.

Я тоже лёг и, закинув руки за голову, стал размышлять. Действительно, поэты люди особенные, не от мира сего. У них, как правило, есть свои музы, которые их вдохновляют. Они посвящают им свои стихи, в которых восторгаются их красотой, объясняются им в любви. Музам это нравится, но они очень редко становятся жёнами поэтов. Почему? Да потому что восторженные стихи это одно, а жить с реальным человеком это совершенно другое. Поэт в жизни обычный человек, со своими привычками, недостатками и достоинствами. Не каждая женщина способна всё это принять. Петю принимают таким, какой он есть в этой жизни, а значит, любят его не за его стихи. Хотя, видимо, не всё так просто.

С этими мыслями я уснул. Утром началась обычная суета, чтобы умыться и почистить зубы. Мы уже подъезжали к Москве, когда моей соседке пришла очередная СМС.

— Вот, полюбуйтесь, — протянула она мне свой телефон, там было написано:

Не ходите девки за поэтов,
Ничего там нет хорошего,
Будет муж тогда с приветом,
И сама всегда взъерошена,
Он же прыгает ночами,
Рифму ловит, так сказать,
В рюмке топит все печали,
Любит молча пострадать,
Ну а если вдруг он весел,
В рифму пишутся стихи,
Мир вам сразу станет тесен
Для прелюдий и любви,
Для других вы только дама,
Ведь в быту поэт кутёнок,
Вы ему жена и мама,
Нужен вам такой ребёнок?

Петя написал то, о чём я думал сегодня ночью, кроме всего прочего этот поэт был ещё и весьма ироничен к себе.

— По-моему, неплохо, — улыбнулся я этим озорным стишкам.

— Что значит «неплохо», я же люблю его, ну он у меня сегодня получит, — говорила она, слегка зардевшись, — как маленький, ей-богу.

— Извините, конечно, а сколько же лет вашему мужу? — спросил я из явного любопытства, ожидая услышать о юном возрасте этого озорника.

— А, — махнула она рукой, — он почти на двадцать лет старше меня.