Мы справимся, каттен! (СИ)

— Я в воде, долго плыву и только вниз, как бы не старалась всплыть, — шепчу я, ведь не способна говорить чуть громче. Мозг любезно подкидывает картинки сна, от чего я чувствую нарастающую панику. — А конец всегда один — захлебываюсь водой, — последние слова говорю совсем тихо, будто боюсь, что меня кто-то услышит, а особенно доктор.

— Уколы отменим, — мужчина снова улыбнулся и посмотрел на меня так, будто я не его пациент, а как минимум близкий человек. — Перестаньте противиться реальности, которая, к сожалению, на Вас обрушилась. Я не смогу Вам помочь, если Вы этого не захотите, понимаете?

«Что он от меня хочет? Чтобы я признала себя ненормальной? Почему все хотят сделать меня психичкой, если я не такая?»

— За уколы спасибо, — сухо бросаю я и снова возвращаю свой взгляд на стену, игнорируя остальные слова врача.

Мне плевать, искренне плевать на то, что все они говорят. Я не больная. Не хочу притворяться той, кем не являюсь, не хочу играть, хочу просто жить. Жить так, как и жила раньше. Мне не нужно притворяться, чтобы быть счастливой, так почему я должна делать это в угоду другим?

Мистер Томпсон тяжело вздыхает и поднимается со стула, направляясь к выходу. Когда он уже открыл дверь и сделал один шаг прочь из моей палаты, остановился и сказал напоследок:

— Признайте и примите болезнь, хотя бы ради мистера Нильсена. Он действительно Вас любит, но Вы не сможете быть вместе, если Вы, Агата, не признаете проблему, — и доктор вышел из помещения, громко хлопнув дверью, оставляя меня в тяжёлом одиночестве обдумывать каждое сказанное слово.

«Алекс мой…»

***

Медсестра принесла очередные лекарства, которые я обязана принять. А мне так не хочется травить организм тем, что мне не нужно, но разве у меня есть выбор? Конечно же нет. Меня загнали в угол без права выбраться. Я словно несчастный зверёк, которого вот-вот убьют, а он ничего сделать не может.

Проглотив бесчисленное количество таблеток, я устало откидываюсь на подушку и прикрываю глаза, стараясь прислушаться к внутренним ощущениям.

Запястья болят. Конечно, мои вены буквально сшивали заново, ведь порезы были довольно глубокие. Да ещё и швы зудят, доставляя сумасшедший дискомфорт. Вот о чём я жалею, так это о способе, который выбрала для того, чтобы распрощаться с жизнью. Это оказалось больно и недейственно, а теперь ещё и шрамы останутся на всю оставшуюся жизнь.

«Идиотка! Могла и что получше придумать».

Голова впервые за несколько дней не болит. Словно с неё сняли тяжёлый груз, который давил, принося ноющую боль. Тело расслабленно, а это значит, что таблетки действуют. Вот только есть одна проблема: скоро приедет Александр, а от этих лекарств я совсем не своя. Не могу сконцентрироваться на конкретных вещах, жутко рассеянная, вялая, да ещё и слабо могу говорить в этом состоянии.

Лёгкая паника начинает завладевать мной, но действия таблеток не позволяют полностью окунуться в тревожность и негодование. Поэтому я просто отпускаю все тревоги и проваливаюсь в беспокойный сон.

***

— Агата, иди за нами, — раздаётся радостный голос Эллиа.

Смотрю на друга и не могу нарадоваться. Он такой счастливый, его тёплая улыбка освещает всё вокруг, будто он и есть солнце, будто именно он согревает меня. Его большая ладонь протянута ко мне, и так хочется взять его за руку и идти туда, куда он зовёт. Но что-то меня останавливает…

Тело словно не слушается меня. Снова. Хочу сделать шаг, но ничего не выходит. Недовольно хмурюсь и вижу, как улыбка Эллиа сползает с лица, а брови сдвигаются к переносице, создавая небольшие морщинки. Его глаза начинают сверкать гневом, а мне становится страшно, по-настоящему страшно.

— Я сказал идти за нами! — грубо, сквозь зубы проговорил друг, а меня бросило в дрожь.

Судорожно качаю головой из стороны в сторону и чувствую, как в уголках глаз скапливаются первые слезинки. Вижу, как его ладонь сжимается в кулак, а весь внешний вид мужчины меняется: его руки вытягиваются вдоль тела, доставая до самого пола; голова с хрустом наклоняется в сторону, буквально укладываясь на плечо; на лице появляется хищный оскал, а вместо зубов чёрное месиво, которое вязкой жидкостью стекает изо рта.

Чувствую, как дыхание перехватило, но я всё ещё не могу пошевелиться. Мне безумно страшно от внешнего вида некогда близкого друга. Он делает шаг ближе ко мне, раздаётся омерзительный хруст костей и запах разлагающейся плоти. К горлу подступает тошнотворный ком, который я не могу проглотить. Я не могу сделать абсолютно ничего, поэтому просто смотрю, как Эллиа медленно двигается ко мне.

— Из-за тебя мы мертвы, кх-х, — хрипит мужчина и наклоняет голову в другую сторону так, что я вижу глубокий разрез на его шее, из которого льётся тёмно-зелёная зловонная жидкость.

«Это всё нереально! Это просто кошмар, Агата, это просто сон», — мысленно успокаиваю себя, всё так же оставаясь параллизованной.

— Это твоя реальность, Агата Харрис! — кричит Эллиа и тянет свою длинную руку к моей шее.

Когда я чувствую, как его пальцы дотрагиваются до моей кожи, слышу до боли в груди знакомый голос:

— Мы справимся, каттен!