Мы - сводные

Не думаю, что Сэм обнародует то, что я в курсе игры. Ну и к тому же я ни за что не скажу, откуда узнала.

— Чего?

Бью его ладонями в грудь.

— Отпусти сказала! Ты выиграешь, можешь не перестраховываться своими подкатами.

— Мм… знаешь, значит. Откуда?

— Не от тебя, Решетов! Ну, отпусти, хватит уже!

Вырываюсь я.

— Нет! Устинова, больно же, — шипит он, ловя мои ладони, летящие в темноту. — Хватит… Ерунда это всё. Я рад, что ты знаешь.

В эмоциях мажу ему пощечину.

— Фак!

И сама испуганно замираю.

— Всё? — цедит он. — Сатисфакция получена? Или еще парочку душа требует? Ну, давай…

— Да что тебе еще от меня надо?! — реву я.

— Я же сказал, Ась. Других причин и правда нет.

— Ты поставил в этой игре!

— Какая осведомленность! Поставил, да. Но на тебя же.

— Какая разница?!

— Согласен. Тупая тема. Поэтому, я отозвал эту ставку.

Замираю.

— Я прощён?

Обдумываю его слова.

Это больше не вопрос выигрыша?

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что я не вру, — фыркает он надменно.

— Не факт.

— Осведомись у своего осведомителя, Устинова, а?

Мы молчим, сверкая друг на друга глазами в темноте.

Вдруг, он становится мягче.

— Ты избила меня всего… — целует меня в шею. — Я требую утешения, — шутливо.

— Иди к чёрту, всё равно… — бормочу я.

Но он никуда не идёт. Губы становятся настойчивее.

— Ася… — мягко, искренно, тепло и нежно.

И я сдаюсь им. В первый раз без стопора внутри, со смущением обнимая его в ответ. Эйфория топит от его близости. Чувствую, что его губы растягиваются в улыбке. Мне хочется врезать ему за это.

Только посмей что-нибудь ляпнуть, Решетов! Но он и не смеет, как котенок водит носом по моему лицу.

Мне хочется, чтобы это мгновение не заканчивалось. Но к нам приближаются по коридору две свечи.

Мы отстраняемся.

Задорный смех Кислицына разряжает обстановку ещё сильнее. Пересекаемся с ними.

— Мы вкусняшек набрали, — хрустят пакетики в руках у них. — Давайте с нами. Мы спортзале.

— А попить случайно не захватили? — интересуется Сэм.

— Нет.

— Асю заберите, я сейчас подойду, — незаметно поцеловав в макушку отпускает меня Сэм.

— Карты возьми…

— Ок.

Спортзал — одно название! Маленькая комнатушка со шведской стенкой и двумя матами, лежащими по углам.

Рита всовывает мне в руки пачку с…

— Это орешки.

Саша расставляет чуть дальше свечи.

Оглядывается на дверь.

— Кстати. Пока мы втроем. Кое-что изменилось, — присаживается он на маты. Раз уж мы коллективно поставили бабки, хочу уточнить… Короче, все отозвали свои ставки!

— Как это?! — проглатываю не жуя орешек.

— Да ладно? — недоверчиво фыркает Рита. — Дагер сдулся?

— Не-е-ет, хуже. Все отозвали свои ставки, чтобы сделать новые. Так как появился третий игрок. Его кандидатуру ввели коллективно, после бала.

Мы ошеломленно переглядываемся с Ритой.

— С сегодняшнего дня все ставят: или на Дагера, или на тебя, или на… Решетова. Мы будем менять ставку?

Вот значит как? Закрываю лицо руками. Отозвал ставку, чтобы на себя поставить? Тогда его резкая перемена в отношении меня становится очень понятной. Ему мало, чтобы я не выбрала Дагера. Ему надо, чтобы я выбрала его. Есть граница подлости у тебя, Решетов?

— Может, нам поговорить с Сэмом? — несмело предлагает Саша.

— Нет! И ставку не меняем.

Встаю.

— Ты куда, Ась?

— Я сейчас… приду… — бормочу я убито.

Ухожу в темноту коридоров. Не хочу никого видеть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 11

Веду рукой по стене, медленно двигаясь в темноте вперед. Где здесь главный холл? Я хочу выйти. Мне кажется, я выбрала правильное направление. Но, может, свернула не туда?

— Агния! — доносятся издалека голоса.

— Устинова!

— Ася!!

И надо, наверное, развернуться и пойти на эти голоса. Но я сейчас не могу видеть всех этих людей.

Сползаю по стене на корточки. Спину холодит.

— … тупая плебейка… — слышу я обрывок фразы.

Голос Таюрской.

— Устинова далеко не дура, Тина. Немного наивняк, но цену себе знает.

Это Раф.

— Три копейки?

— Это ревность, Таюрская.

— Ревность? Да она стрёмная. Вы ослепли все, что ли?!

— О, нет. Я дотошно разглядел все детали. Красивая, породистая девочка. Отлично двигается, прекрасно формулирует мысль, благородные и яркие черты лица, фигурка — супер. Не опускается до ваших срачей, не дешевит. Немного облагородить правильным образованием, нанять стилиста и заткнет за пояс всех местных.

— Ты же за происхождение, Раф!

— Я тебя умоляю, Тина! Копни любую здесь поглубже, а у нее в предках и моряк, и мясник, и зэк! Может, у Устиновой как раз аристократы "в крови". Я за происхождение, бесспорно. Но оно должно быть voir avec les yeux. А не только написано в родословной. У Агнии я его ощущаю. У многих здесь — нет.

— Да ну? — с сарказмом. — Не обломаешься ее познакомить со своей семьёй?

— Хм… А это мысль, — задумчиво.

— О чем ты?

— О цене, Тина. Я же еврей, я всегда говорю о цене. Поможешь мне немного?

— В чем?

— Вытяни Решетова. Он как цербер! Мешает, — брезгливо.

Они подходят так близко, что свечи в их руках освещают меня, сидящую возле стены.

Мне плевать…