«Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

Впервые подтверждение такой возможности я получил несколько лет назад. Пожилой житель Фар Рокавей Лев Зильберт в подробном письме рассказал о своём увлечении. Участник войны, он захвачен собиранием значков, жетонов и медалей, посвященных победе российского оружия над оружием германским. Свои поиски он продолжает в иммиграции. Зильберт уже собрал коллекцию из 3000 экспонатов. Он ищет земляков, которым мог бы показывать свои ценности, обмениваться, с которыми можно бы было вспоминать переживания времён войны. Помнится, после того, как я рассказал о Зильберте и его коллекции на страницах газеты, откликнулось несколько нашим иммигрантов, также захваченных собирательством, которое заполняет их время и даёт чувство единения с бывшими товарищами по оружию.

Лев Зильберт не упомянул в письме свой возраст. Может быть, постеснялся неизбежных 75-ти или 77-ми. Жительница Нью Йорка Сара Дайновская, в прошлом врач-глазник и ассистент кафедры глазных болезней Одесского мединститута, не скрывает: ей 84. Последние девять лет живёт она в Нью Йорке, в доме, специально построенном для пожилых людей. Сара рассказывает: переезд в Америку полностью изменил её жизнь. Осталась в далёком прошлом любимая наука. Единственная дочь поселилась на противоположной стороне Нью Йорка. Внуков нет. Времени свободного — сколько хочешь. А чем его занять? И вот, в возрасте 75 лет, эта маленькая изящная женщина проложила свою собственную "дорогу в будущее". Решила: отныне главным делом её будет постижение английского языка.

Английским, на различных курсах и в школах, занимаются в той или иной степени все наши новоприезжие. Но пожилая публика, походивши на уроки год-другой и не замечая больших успехов, чаще всего со вздохом произносит слово СТАРОСТЬ и на этом ученичество своё завершает. Сара взглянула на постижение языка по-другому. "Английский — моё основное занятие. Других забот и развлечений у меня нет. Хочу общаться с коренными американцами, хочу, насколько это возможно, почувствовать себя "здешней". Понимаю: в моём возрасте такая цель выглядит фантастично. И тем не менее фантазии этой я посвящаю всё своё время."

В прошлой жизни Сара много читала. Особенно любила поэзию. Среди наиболее близких ей поэтов называет Надсона, Гумилева, Ахматову. И, конечно, классиков. В Америке это давнее увлечение оказалось вдруг благодетельным для постижения чужого языка. Стремясь улучшить свой английский, доктор-глазник принялась переводить на русский язык американских и британских поэтов. Первое стихотворение, которое удалось одолеть, принадлежало американцу Вильяму Хелли (1849–1903). Дался ей тот перевод с огромным трудом. Но вскоре пришло испытание ещё более тяжкое. На очередном уроке преподаватель-американец дал ученикам (российским старичкам) несколько необычную тему для сочинения. "Людей, как правило, очень слабо трогают чужие страдания", — сказал учитель и привёл соответствующий эпизод. Идёт пассажирский поезд. В вагоне несколько человек играют в карты. Вдруг поезд замедлил скорость. За окном проплыла страшная картина: на параллельных путях столкнулись два состава. Видны залитые кровью трупы, раненые. Картёжники вскочили, ахнули, охнули, покачали сочувственно головами и… вернулись к карточной игре.

"Придя домой, — вспоминает Сара, — я принялась описывать рассказанный учителем эпизод. Уже почти завершила задание, когда в памяти всплыло вдруг стихотворение, много лет назад опубликованное в "Огоньке". Стихотворение то, принадлежащее перу поэта Ионы Дегена (сейчас он в Израиле), толковало о том же, как мы в общем-то легко переносим чужие страдания. Сара запомнила тот текст на память:

Мой товарищ в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
на дымящейся крови твоей.
Ты не плачь, не стони словно маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай-ка лучше сниму с тебя валенки,
Мне ещё воевать предстоит."