«Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

Оставив домашнее задание, написанное в прозе, Сара, чтобы познакомить учителя с содержанием стихотворения русского поэта, стала переводить его на английский. Так три года назад началась новая полоса в жизни Сары Дайновской, она увлеклась переводами с русского на английский. Ею уже переведены многие произведения Цветаевой, Ахматовой, Блока. Я спросил, по какому принципу она отбирает тексты для перевода. Идёт ли речь о стихах наиболее любимых поэтов? "Нет, я перевожу прежде всего поэзию близкую мне по теме: война, эмиграция, Холокост. Меня увлек Блок, написавший о первой эмиграции в стихотворении "Девушка пела в церковном хоре". Сара перевела также стихи поэта Антокольского о Холокосте, стихи Уткина о войне. Недавно, на встрече с коренными американцами, Сара прочитала вслух свой перевод трогательного стихотворения А. Рывлина. За полчаса до расстрела еврейский мальчик размышляет о судьбе оставленных дома любимцах: о коте, о собачке и о птичке в клетке. Мальчик раздумывает: сочтут ли немцы их евреями или всё-таки выпустят на волю как неевреев? Мальчик молит Бога спасти любимых зверей, виноватых только в том, что жили они в еврейской семье. Американцам стихотворение это в Сарином переводе очень понравилось. Аплодировали.

Поэтические переводы занимают теперь почти каждый день Сары Дайновской. "Это нелёгкое дело, — говорит она. — Даже тогда, когда я не сижу за письменным столом, я мысленно исправляю текст, переставляю строки, ищу более подходящую рифму. ” "Вы надеетесь выйти со своими переводами в американскую прессу или добиваетесь других форм признания?" — "Нет, никакой славы я не ищу. Делаю всё это только для того, чтобы улучшить свой язык и таким образом заполнить жизнь. Главное своё достижение вижу в том, что теперь уже по субботам в синагоге могу без труда поговорить с двумя своими соседками-американками. Для них я уже не чужая…".

Мысль о счастливцах, подобных Саре Дайновской, не оставляет меня и во время журналистских поездок по стране. Я расспрашиваю своих многочисленных собеседников, чем заняты их пожилые родители, не скучают ли их дед и бабушка. В ответах молодых, как правило, слышится удивление: странный вопрос, ну и что, если старики скучают? А что им ещё делать? Пусть погуляют, посидят на лавочке, поболтают с соседями. Очень редко удаётся сыскать сыновей и дочерей, понимающих трагизм оторванных от привычных дел пожилых родителей. Ещё реже слышишь о стариках-эмигрантах, нашедших себе на склоне лет увлекательное занятие. Тем не менее, одного такого счастливца во время поездки в Кливленд (штат Охайо) я обнаружил.

Иосифу Суркину — 71. Приехал в Америку семь лет назад. Ситуация стандартная; родители эмигрировали по настоянию дочери. На сегодня все устроены, и дочь с мужем, и взрослый уже внук. Появилась правнучка. Супруги Суркины снова и снова твердят о благодарности, которую испытывают к приютившей их стране. Поясняют: дело не только в американской социальной помощи и дешёвой квартире. Чувства этих пожилых интеллигентов начинаешь понимать, дослушав до конца историю их российской жизни. В детстве Иосиф и его родные чудом спаслись от наступающей немецкой армии. Юности по сути не было — война, фронт. После войны мотался в Киеве без жилья, на нищенской зарплате. Чтобы обрести хоть какую-нибудь крышу над головой, Иосиф подался на Север, в Магадан. Семь лет работал на заводе, пока дали наконец комнату. Почти двадцать лет прожил с семьей в городе уголовников, где, идя на работу, нельзя быть уверенным, что не убьют, не ограбят. При этом жуткий климат. Зато зарплата приличная. Вкалывал безо всякой радости от отпуска до отпуска. Зато отпуск — два месяца. Живя в Магадане, окончил Суркин Машиностроительный институт. Интереса к технике не испытывал, но выбор диктовала всё та же рациональность, что погнала на Север. Так все делали, так было нужно. Под этим девизом и прошла по существу вся жизнь Иосифа Суркина. "В том мире у меня не было никаких радующих душу увлечений, ни музыки, ни искусства, ни путешествий, — вспоминает мой собеседник. — Когда оглядываюсь назад, вижу оставленный мир, как унылую серую полосу…”.

Чего он ожидал, отправляясь в Америку? Да, собственно, ничего определённого. Уже то хорошо, что внук и правнучка рядом. Но как раз игра с правнучкой неожиданно открыла деду богатый творческий мир, десятилетиями таившийся в его душе. Как это случилось? Играл с крохой. Она что-то вылепила из пластилина. Дед вылепил тоже что-то. Подошла дочь: "Слушай, папа, у тебя неплохо получается. Сделай ещё одну фигурку…" По совету своих домашних, Иосиф отправился в Джуиш Фэмили Сервис. Там была группа любителей керамики. Он даже не знал, что это за материал, из которого делаются чашки и блюдца. Ему тоже предложили вылепить что-то. Он принёс им свой "Автопортрет". Посмотрели, говорят — неплохо. Пригласили учиться. Иосиф взял у специалистов десять уроков, втянулся и сегодня без этих "игрушек" не мыслит себе жизни.