Мы те, кто мы есть

Последний раз она видела его в ресторане. Игнорируя тупую боль в своей груди, она

добавила: - Наверное, художнику надоело это делать.

- Это отличные новости.

Миссис Риттер передала ей выбранные мелодии, затем нахмурилась в сторону

маленькой группки женщин, столпившейся у стола с напитками. Их перешептывания

резко прекратились.

Линда напряглась. Снова сплетни. Обычные разговоры всегда казались обычным

низким гулом голосов, словно фоновый шум. Но когда люди сплетничали, их голоса

понижались, а взгляды задевали её, словно холодные брызги океана каждый раз, когда

они проверяли, не заметила ли она их и не могла ли подслушать их перешептывания.

Но ей не нужно было подслушивать. Лишь один взгляд на эту компанию показал

ей, что две женщины в возрасте около тридцати лет решили, что она шлюха. Две

женщины постарше её не осуждали.

«Я ненавижу это». А хуже всего было то, что она не могла перестать думать о

том, были ли те отвратительные слова, изуродовавшие стены ее дома, делом рук кого-

то из её знакомых.

- Вы очень поможете альтам. Им нужен сильный лидер, - женщина похлопала её

по плечу. - С возвращением.

Когда Миссис Риттер ушла, Линда уставилась ей вслед. Люди были абсолютно

непредсказуемыми. Ей казалось, что молодые женщины окажутся более

понимающими, и в её окрестностях так и было, но здесь, в церковном приходе,

старшие женщины оказались более открытыми и понимающими. Одна пара в возрасте

шестидесяти лет даже отметила, что в их книжном клубе выбором прошлого месяца

оказался популярный БДСМ-роман. Поди, разбери людские помыслы.

На самом деле почти все были рады её возвращению. Но, несмотря на это,

несколько недружелюбных сплетен отбрасывало тень на всё остальное. Она печально

покачала головой. Много лет назад она заметила, что Бренна и Чарльз могли забыть её

похвалу, но критика оставалась в их памяти навсегда. По всей видимости, ехидные

замечания создавали такой же дисбаланс.

Линда окинула взглядом общающиеся группы людей. Присоединиться к кому-

либо из них?

Нет, она и так проявила уже достаточно храбрости на сегодня. Вместо этого она

слегка повысила голос, решив попрощаться:

- Мне нужно бежать. Увидимся через пару дней.

60

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Под прощальный гул перешептываний она направилась к машине с чувством

облегчения. Когда Линда пересекла улицу, и её напряженные мышцы расслабились,

она оглянулась. Обычные люди. С очками и седыми волосами, домохозяйки,

секретари, юристы, клерки, две бизнес-леди. Кое-кто уже на пенсии, трое в колледже.

Среди них не было монстров, хотя она часто чувствовала себя, словно хомячок

Бренны, которого собака Чарли однажды загнала в угол.

Не найдя в себе силы вернуться в свой слишком тихий дом, она поехала к

длинной череде доков, омываемых водой. Уже почти стемнело, и на пирсе был лишь

пожилой рыбак. Пеликан, устроившийся на сваях, тихо наблюдал, как Линда

примостилась на выцветшую скамейку.

Вода была темной и спокойной. Легкий океанский бриз трепал её волосы и

одежду, сдувая следы отвратительных сплетен, пока она снова не почувствовала себя

чистой. Рука Линды тряслась, пока она заправляла прядь волос за ухо. С каждым днем

было всё сложнее покидать свой дом и не из-за страха быть похищенной, хотя в какой-

то степени это тревожило ее, мелькая на задворках сознания, а от страха находиться

среди людей. Ей казалось, что все осуждали её. « С каких пор ты стала параноиком,

дорогая?»

Но самым худшим, что по-настоящему ужасало ее, было то, что она начала

чувствовать дистанцию, как будто возвела вокруг себя стены и позабыла пробить в

них двери. Это снова повторялось. Её руки дрожали от отчаянья, кружившего вокруг

неё, словно неутихающая буря. Это не должно было вернуться. Черт возьми, это

чувство никогда не должно было снова вернуться.

Ей снова хотелось ощутить то чистое и ясное чувство, которым она буквально

пропитывалась рядом с Сэмом... потому что он знал, как правильно причинить ей

боль.

Многие ли испытали на себе страстное желание к чему-либо, что было намного

сильнее тяги к шоколаду или пицце? Конечно, парни постоянно жаловались, если они

не… как они это называли? Регулярно не стряхивали пепел. Марафонцы становились

капризными, если получали травму, постоянно твердя что-то вроде "мне необходимо

пробежаться".

«Мне нужна боль». Она вздрогнула. Нет, нет, нет.

К ней подлетела чайка, её маленькие блестящие черные глазки оценивали Линду

на наличие подходящей еды.

- В этот раз у меня ничего нет. - Хотя в её кармане осталось печенье с перерыва

во время репетиции. - Что ж, ладно. - Она бросила кусочек в сторону доков.

Чайка приземлилась с глухим звуком и схватила угощение. Вдруг появились еще

три крикливые птицы.

- Вот беда.