Мы те, кто мы есть

Сэм оставил в покое её киску, чтобы погладить спину и бедра, позволяя

шероховатости своих огрубевших ладоней разбудить её нежную кожу. Еще один

поцелуй и еще один, просто для его собственного удовольствия.

Когда он отступил, в её глазах отразился блеск прекрасно возбужденного

сабмиссива.

Придвинув столик с игрушками ближе к себе, он выбрал мягкий флоггер с

широкими лентами, который лежал с «хорошей» стороны выбранных ею

приспособлений. Несмотря на то, что каждый Дом мог ударить достаточно сильно,

используя любой флоггер, чтобы дать почувствовать боль, этот был больше создан для

пробуждения чувственности, нежели болевых ощущений. И он использует его по

назначению. Проводя кожаными лентами по её возбужденному телу, он любовался

контрастом между темными полосками флоггера и её светлой кожей, наслаждался тем,

как напряглись мышцы её живота, как ее бедра дернулись в попытке отодвинуться. Её

набухшие соски напряглись еще сильнее, когда он провёл по ним лентами.

Её груди получили быстрый жалящий удар, дающий понять, что в этот раз ни

одна из её частей тела не останется без внимания.

Её потрясенный вдох стал намёком на то, как весело они проведут время сегодня

ночью.

Разогревая её, он потратил немного времени на легкие шлепки, поддразнивая её

клитор всеми пятью пальцами своей руки, оставляя легкие удары на её плечах и

бедрах, прежде чем сделать её попку еще более розовой. Её мягкую, с небольшими

ямочками попку. Когда он сжал эту прекрасную попку, это заставило её зашипеть, а

его - ухмыльнуться.

- Скажи мне цвет.

Не то чтобы ему это было нужно. Её губы были раскрытыми и порозовевшими от

возбуждения, а взгляд ясным. Но им обоим нужно было знать, что она может

говорить.

- Зеленый. Я сейчас в зеленой зоне.

Он рассмеялся.

- На самом деле, девочка, ты розовая. - Прижавшись к её телу, Сэм пробежался

руками вверх, проверяя, насколько туго затянуты манжеты. Также он проверил оковы

на лодыжках, прежде чем отступить. Всё было в порядке. - Теперь я собираюсь

сделать твою кожу красной.

То, как она заерзала своей попкой, показало ему, что ей нравится эта идея.

В этот раз он использовал более жесткий флоггер. Вращая запястьем, выводя им

восьмерку, он посылал удары вверх и вниз по внешним сторонам её бедер, заднице и

верхней части спины. Хороший разогрев. Время от времени более легкими ударами он

терзал её бедра, живот, кожу под грудью, заставляя кровь прилить к самой

поверхности ее кожи.

Когда Сэм остановился, глаза Линды сфокусировались на нём так, словно он был

её спасательным кругом. Она определенно была возбуждена. Возможно, им удастся

повеселиться еще больше. Он снова придвинулся ближе к ней, жестко обхватывая ее

затылок, удерживая её взглядом.

- Ты можешь пошевелиться, Линда?

Он практически усмехнулся, когда она потянула за оковы, понимая, что у неё нет

такой возможности. Осознание своей беспомощности заставило набухнуть её соски.

Линда облизнула свои губы.

78

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

- Видишь ли, мне не хочется, чтобы ты шевелилась, пока я буду использовать

это.

Он взял колесо Вартенберга, которое лежало по центру стола.

Линде казалось, что её кожа вибрирует от страха. Боже, неужели он

действительно собирался использовать эту штуку на ней? Она выглядела как тонкая

пиццерезка, только вот какой-то сумасшедший заменил гладкий диск острыми

штифтами. Почему он не мог начать с более простых игрушек?

Дом улыбнулся ей и осторожно провел устройством по её животу.

Оно щекотало словно жучки, бегущие по ее коже. Когда она попыталась

отстраниться, Сэм засмеялся, затем отсутпил ей за спину, проводя колесом вверх и

вниз по её позвоночнику, двигаясь ниже, надавливая сильнее в области ее попки,

вычерчивая огненные линии по её телу. Все её восприятие сузилось до устройства,

плетущего прекрасный гобелен из боли. Через живот, к чувствительной коже под её

грудью, вокруг сосков. Этот путь по ее телу прожигал необыкновенными

ощущениями, погружая ее все глубже в себя, прокладывая дорожку прекрасными и

изысканными укусами боли. Её грудь потяжелела, а соски превратились в мелкие

горошины, будто пытаясь избежать своей участи.

Когда Сэм остановился, она опустила взгляд, чтобы рассмотреть тонкие красные

линии на своей бледной коже. Казалось, колесо оставляло порезы, но она не увидела

крови. Её взгляд поднялся к игрушке, к его руке, к его лицу... к его глазам. Он

внимательно наблюдал за ней, изучая её реакцию.

Дрожь захватила её, поднимаясь от кончиков пальцев ног до самой макушки. Как

могло его пристальное внимание быть более возбуждающим, чем боль?

Морщинки в уголках его глаз стали глубже. Затем колесо очертило по кругу

ареолу ее соска, развернулось и прошло прямо через вершинку. Вспышка боли была