Мы убиваем за Игниум

Мы оборонялись с самого начала, а иногда побеждали. У врага сейчас намного меньше сил, чем было раньше. Но когда же это всё так поменялось, что я больше не вижу шансов на победу? Кажется, с тех пор, как Ян взорвал атомную бомбу, которая должна была нас спасти.

И теперь не было ничего, чтобы защищало нас от врага. Зачем им бояться чего-то, если самое страшное уже случилось?

— Давайте, помогу! — подбежала Мария, и вдвоём мы вытащили коляску с Валем из ямы. — Катим дальше?

— У меня времени нет, простите, — сказал я.

Мне надо было бежать самому и занимать место в своей ригге, но если Валь не займёт своё, у нас будет настоящая жопа.

— Мария, пожалуйста, прошу тебя, помоги Валентину добраться, — попросил я. — А потом…

— Потом я к тебе? — с готовностью спросила она.

— Нет. А потом ты присоединяешься к остальным, кто отступает.

— Нет! — категорично ответила Мария. — Я остаюсь с вами всеми, я никого не брошу.

— Не тупи, — прошипел Валь. — Никто не будет радоваться, если с тобой что-то случится. Нам хватило смерти Ланы и того, что сделали с Анитой, так что будь добра свалить уже. Чтобы мы не думали о том, что ты можешь пострадать.

— Спасибо, Валентин, — сказал я. — Я не буду тебя уговаривать, Мария, я даю тебе приказ. Отправляйся со всеми и позаботься о раненых, и о тех, кто сам не может о себе позаботится. А когда всё закончится, я тебя найду.

— Обещаешь?

— Да.

Больше ни на что времени не было. Я хлопнул по плечу Валя, и таким же приятельским жестом попрощался с Марией. Неуместно, но какая теперь разница? Я побежал к своему исполину, забывая о мудрости, что в мирное время бегущий генерал вызывает смех, а в военное — панику.

В ущелье на север ехали мотовозки, набитые людьми, а кто-то отступал вообще пешком. Я посмотрел, как Мария везёт Валя. Хоть бы она уехала. Скоро здесь будет жарко.

Мимо прошла тактическая группа шагоходов генерала Ковальчука. На его риггах торчали игниумовые копья. Их сопровождали три танка, захваченных в боях ранее. В них даже экипаж не поменялся, наёмникам было плевать, за кого воевать.

— Генерал, всё готово! — доложили мне, когда я забрался в исполина и уселся на кресло. — Ждём приказа!

Я вздохнул и на десять секунд закрыл глаза. Никогда не думал, какое это мерзкое ощущение — проигрывать. Не из-за того, что можешь умереть сам. А потому что погибнут остальные. Больше всего я думал о моём бывшем классе.

Мария, хоть бы она отправилась с остальными. Валентин, хоть у него и испортился характер, я всё равно за него переживал и надеялся, что он не будет сильно рисковать. И Янек, который стал непохож на самого себя, и которому очень сильна нужна помощь. И ни у кого из нас не оставалось времени, чтобы ему помочь. Спасти его может только победа.

— Команда, — сказал я по внутренней связи. — Выдвигаемся!

* * *

Я вспомнил первый бой этой войны, когда закончилась долгая полярная ночь. Тогда всё казалось одновременно страшнее и проще. Страшнее потому что перед нами была огромная армия объединённых Великих Домов.

А проще из-за того, что нам было куда отходить. Теперь же придётся драться до конца.

Туман был таким густым, что даже солнечный свет проникал с трудом. Видимость едва ли больше километра. Радар сходил с ума от такого количества целей. На экране можно разглядеть толстые точки исполинов, это наверняка Марионетка и Трибун. Они не стреляют наудачу.

Может быть, у них тоже проблема с боеприпасами? Сложно везти новые, когда линии снабжения затонули.

— Я обращаюсь ко всем пилотам, — в рации на общем канале раздался голос Яна. — Больше нам отступать некуда. Но за нами наши люди. Продержитесь как можно дольше, чтобы их спасти.

Он отключился раньше, чем услышал единодушный ответ наших пилотов. Все были настроены сражаться до конца. Те, кто не сбежал.

Против нас шли ригги, танков было мало. Генералы говорят, что так сражались в старину, соблюдали Кодекс и сложный протокол дуэли между шагоходами. Но это всё забылось.

Я ещё раз проверил вооружение. Всего одна ракета «Преисподняя» и всего один заряд в главном калибре. Остальные пушки тоже опасные, но с них я не смогу поражать вражеских шагоходов с большой дистанции, только в упор.

Впрочем, какая дистанция, если из-за тумана от испаряющегося льда не видно ни хрена.

— Есть контакт, — доложил генерал Ковальчук. — Принимаю бой, я…

Рация захрипела и замолчала. Впереди видны вспышки взрывов и яркие лучи игниумовых копий. Со стороны города дала залп артиллерия по координатам, а кто-то из тяжёлой пушки выстрелил по ним в ответ.

Не видно ничего и никого. Только радар и радио.

— Выдвигаемся, — сказал я. — Канонир, на тебе вспомогательные орудия, целься по ногам. Чем больше мы их выведем, тем лучше.

Вспышек впереди становилось слишком много. На радаре позади нас появилась большая точка, это Ищейка, стреляет из дополнительных пушек. Рация захлёбывалась от рапортов и отчётов, но по ним было сложно понять, что к чему.

— Разведка наблюдает цели на востоке, — сказал генерал Конов. — Армия Ван Чэна будет здесь через час или два.