Мы убиваем за Игниум

Но сны расставляют всё по своим местам. Я действительно жалею об этом, и боюсь это признать. А стоило бы. Но это становится тяжело думать.

Боль усиливалась.

Нестерпимо болели ноги. Будто я чувствую боль своего собственного шагохода, которому повредили ходовую. Обе ноги болели, будто кто-то бил по ним кувалдой. Как зубы, даже хуже, чем зубы. Как же хорошо было спать, даже не смотря на кошмар.

Мне пришлось открыть глаза.

Я не один.

Призрак стоял надо мной, вглядываясь в моё лицо. Это Валентин, но такой, каким он был в Академии. Симпатичный парень под двадцать с добрым лицом и злым чувством юмором. Но Валь всегда улыбался в те времена, а этот человек слишком мрачный.

Никакой это не призрак. Это не Валентин. Это Павел, его брат-близнец, раньше они были похожи, как две капли воды, но только внешне. Сейчас их трудно спутать.

Но где я? Пока Павел на меня смотрел, я огляделся. Это комната с белыми холодными стенами. Да, это госпиталь.

Но на окне прочная решётка, а дверь у меня железная. Это не госпиталь, это тюрьма.

Я выжил и нахожусь в плену. Лежу на койке и чудом не кричу от боли.

— Очнулся? — спросил Павел Климов. — Кэлвин хочет с тобой поговорить.

— Зови, — тихим сорванным голосом сказал я. — Только… один момент. Я говорил с твоим отцом перед тем, как он умер. Он передал, чтобы у тебя попросили прощения за всё, что он сделал тебе плохого.

Павел хмыкнул почти так же, как Валентин, и вышел, придерживая дверь. С другой стороны сидел автоматчик.

Не знаю, зачем я это сказал. Может быть, потому что Валь никогда сам этого не скажет. Он мечтал убить своего брата с того самого дня, когда Павел отстрелил ему ноги.

Через несколько минут вошла девушка в белом халате. Я засыпал и сначала мне показалось, что это Мария, но скоро я понял, что ошибся, и не успел обрадоваться. Девушка дала мне какую-то таблетку, помогла запить, а потом вколола укол. Я думал, что усну, но нет.

Боль не проходила, но она стала менее острой, и теперь её можно терпеть. Я вытер пот с лица и выдохнул. Ох, чувствуя, они меня подсадят на такие препараты. Как же меня угораздило сломать себе ноги? Это мало того, что больно, так ещё и неудобно. Я не смогу сбежать.

Боль проходила, а перед глазами вставала картина прошедшего боя. Я помню, как Эмблема Огня выстрелила из игниумовых копий в шагоход Яна. Парень говорил о смерти, но хоть бы он выжил. Я об этом мечтал. А что с остальными? Выжил ли Валентин? Смогла ли эвакуироваться Мария? Да что, в конце концов, с экипажем Ужаса Глубин? Я слышал выстрелы. Наверняка многие были убиты.

Я много об этом думал, но мои мысли прервал гость, о котором мы часто говорили, но которого я не видел со времён Академии. Хотя недавно довелось пообщаться с ним по рации.

В мою палату вошёл лично Кэлвин Рэгвард. Он изменился, как и все мы. Мягкие юношеские черты лица огрубели, теперь он выглядел взрослее, чем во время нашей последней встречи. Только глаза всё те же, один зелёный, другой карий. А в них застыла вечная усмешка.

Выдавить бы их ему.

— Это было чудо, что ты выжил, камрад, — Кэлвин похлопал меня по плечу, а потом поставил возле кровати табуретку и сел. — Да уж, такой бойни не было никогда. Мы назвали это Битвой при Нерске. Силы доблестных союзников разгромили орды северного диктатора. Так и запишут в учебниках истории. Представь, что когда-то это всё будет лишь сухими строчками. О тебе упомянут в паре абзацев, мне посветят параграф, а о личности Яна Варга иногда будут делать доклады. Но никто так и не узнает, каким человеком был Ян.

— Что с ним. Что с Янеком? — я приподнялся на кровати, не обращая внимания, что боль усилилась.

— А сам-то как думаешь? — Кэлвин отряхнул пылинку с рукава мундира. — Но я сразу признаюсь честно: мне жаль этого парня. Он спас мне жизнь, как и ты. Мы бы с ним стали отличными друзьями, я бы олицетворял собой ум, а он силу. Мы были бы хорошей командой. Но в бою не до сантиментов. Мне пришлось его убить. Ты, наверное, и сам это видел. Было близко, я уже почти смирился с тем, что умер. Но я успел выстрелить раньше.

— Где… — в горле застрял комок. — Где его похоронили?

— Где-то, откуда я знаю, — он пожал плечами. — Это Ван Чэн хоронит своих врагов, а мне не до этого. Ян Варга мёртв, его генералы тоже, а из всего класса гарданов остались только ты… и Анита, которую отец забрал и сбежал домой со всем своим войском.

Я устало откинулся на подушку и посмотрел в потолок. Лучше бы это было сон.

Но это не сон. Это была реальность. Я помню, как однажды сказал Янек — в этой реальности жить совсем не хочется. Как же теперь я был с ним согласен.

Но я не мог поверить в эти сухие слова. Мои друзья не могли так умереть. Это невозможно. Так не бывает.

Я не верю в это!

— Ты ублюдок, Кэлвин, — сказал я. — Ты сраный ублюдок.

— Марк, это странно слышать от человека, который превратил часть моих земель в радиоактивное болото. И того человека, кто потопил кучу кораблей с зерном. Знаешь, как тяжело будет всем пережить эту зиму? Будет голод, нам будет тяжело с ним справиться.