Мы умирали по воле режиссёров

В Польше работали польские каскадёры. Мы нужны были, как типажи в двух сценах. В Мальборке, нужно было, дублируя Маленького Джона, спрыгнуть с крепостной стены в седло и совершить побег. У поляков этот трюк не получался. Циня промахивался мимо седла, а Сильвестр не удержался в седле на первом темпе галопа, когда лошадь рванула из под него. Тарасов, понимая, что свет уходит, попросил попробовать меня. Толя держал лошадей, а я по канату спускался с крепостной стены, а потом прыгал в седло лошади. Массарский, обозначая своё присутствие, попросил меня снять перчатки. По его представлениям в тринадцатом веке перчаток не носили. Я снял и пошёл прыгать. От быстрого спуска по канату, я сжёг кожу на ладонях, но трюк выполнил чётко. Пенёнзы польские за трюк пришлось получать прямо в зубы. Увидев мои руки режиссёр Тарасов удивился, что я прыгал без перчаток. Когда лошадка после моего приземления в седло «дала козла» я удержался и этот дубль вошёл в фильм.

Боря Хмельницкий и Регина Разума проявляли чудеса храбрости и многие трюки выполняли сами. В сцене спасения Регины от казни в замке Гая Гисборна Боря Хмельницкий сажал её к себе на коня /причём так сажают только художники в сказках про Руслана и Людмилу/ и мчался галопом со своими соратниками, а воины шерифа бросались за ними в погоню. Сергей Тарасов придумал сцену, в которой отец Тук толкает большую бочку прямо на всадников шерифа и задерживает их, давая Робину уйти с друзьями от погони. Мы с Толей Ходюшиным и польские каскадёры должны были сделать завал из коней и всадников от удара этой бочки. Толя делал «завал» лошади и волочение, а я падение с лошади на галопе «кувырком вперёд». Поляки, скакавшие за нами, не снижая темпа пронеслись на лошадях по нам, ударив меня, лежащего на брусчатке, копытом лошади по спине. Отомстили за то, что мы у них заработок отбираем. На следующий день я встал с большим трудом, из за этой травмы позвоночника мне пришлось оставить большой спорт, да и опасные трюки тоже.

Массарский поставил драку Маленького Джона с десятью польскими каскадёрами, изображающих воинов шерифа и по дружбе /польско-советской дружбе/ получил от них расценки на разные трюки, принятые в Польше. Насладившись воздухом и архитектурой свободолюбивой Польши, позагорав на пляжах Сопота, нагулявшись по улочкам Кракова мы вернулись в Латвию доснимать погоню шерифа за Робин Гудом.

Хорошее не может длиться долго. А такое хорошее, как эти съёмки — тем более. Володю Высоцкого отстранили от написания песен к фильму. Наш товарищ Олег Василюк, получая свой гонорар, раскрыл тайну финансовых махинаций Массарского. Видимо с учётом интереса директора Марка Цирельсона сумма гонорара Массарского, основываясь на важности роли постановщика трюков /или импресарио, он же бригадир спортивной массовки/ во много раз превышала заработок всех каскадёров, работавших на фильме. Откаты и тогда были распространённым приёмом. Посыпались жалобы от группы товарищей в Обком КПСС г. Ленинграда о его низкой квалификации и финансовой нечистоплотности. Массарский в ответ написал в милицию жалобу на Анатолия Ходюшина и Олега Василюка, уличив их в воровстве и продаже ремней безопасности с самолётов. Тогда это было большим дефицитом, а Олег работал в аэропорту. Комиссия Госкино СССР утвердила в 1975 году документы о статусе постановщика трюков и каскадёров, а также расценки на их труд в советском кинематографе.

Василюк, Сысоев, Корытин, Ходюшин, Филатов, Вейспалс объединились в группу каскадёров, пожелавших удивить мир своей удалью. Я оставил большой спорт, расстался с Массарским и набрал новый курс каскадёров в студию при ЛГИТМиКе. Массарский объединился с Шулькиным и стал главным консультантом по трюкам на Ленфильме. Но эра монополии Массарского на постановку трюков закончилась. Режиссёры поняли, что могут выбирать себе каскадёров.

Песнь о Высоцком