Мы умрем в один день

В другой папке материалы на одного из министров. Здесь уже пахнет уголовщиной — пьянством и женщинами дело не ограничивается. Список подарков, полученных при выезде в братскую социалистическую страну: золотые украшения, радиоаппаратура, сервиз… Список длинный и очень подробный, видимо, составлял кто-то из близких министру людей, указана даже ориентировочная стоимость каждой вещи. Рядом с копией договора на поставку в братскую страцу железо-никелиевой руды и нефти список этот весьма смахивает на взятку. Объяснение от гражданина Иогансона (не иначе, как кулаками выбили!) о передаче жене товарища министра двадцати тысяч рублей в обмен на какие-то услуги… Кипка документов, относящихся к строительству загородного дома — построен фактически бесплатно, из ворованных материалов.

Эх, слабости человеческие! В других папках материалы еще на нескольких высокопоставленных лиц. Когда-то этими документами и фотографиями можно было свалить, втоптать в грязь любого из них. Теперь это только бумага…

Бородин зашевелился, переводя взгляд с одного предмета на другой. Весло, ключи, небольшой топорик… Подавленный ненужным убийством стариков, а затем смертью людей, окружавших его, он весь сегодняшний день пребывал в оцепенении, механически ковырялся в моторе, потом рассказывал историю их появления на острове. Пачки денег, сваленные грудой, словно встряхнули его. Ведь они же принадлежат ему! Сколько недель он провел среди этих камней, мерз, как собака, по ночам, застудил почки, а сейчас впереди только тюрьма. Но за что? Никто не видел их на острове, он никого не убивал. Вся компания утонула, он один спасся чудом. И никто ничего не докажет, когда исчезнет этот человек, листающий никому не нужные папки.

Бородин вздохнул и придвинулся к борту «Амура». Метровый стержень, который забивали между камней для принайтовки катера, лежал почти под рукой. Оперся локтем о борт, готовясь схватить железяку и сразу же прыгнуть.

И Некрасов же понял, ждал этого броска, не мешая Бородину напасть первым. Где-то в глубине сознания вертелась, скользила мысль, что пока жив Бородин, им с Ольгой не видать тех огромных денег, которые могут получить за валюту. Нет, Юрий не собирался его убивать. Если только… Карабин лежал у ног, со снятым предохранителем, и краем взгляда, украдкой следил Некрасов за багровым от внутреннего напряжения лицом Бородина. Ни жестом, ни словами Юрий не пытался его остановить, и в этой затаившейся готовности было что-то от провокации.

Звякнув неуклюже перехваченным стержнем, Бородин сорвался с места, занеся над головой железяку. Прыжок, еще один… Девятимиллиметровая пуля ударила его между ключиц, раньше чем он успел преодолеть половину расстояния. Бородин тянулся и не мог достать острым концом стержня плывущее лицо человека, который опять перехитрил его. Потом все погасло.

За два дня Некрасов кое-как собрал и наладил двигатель на «Амуре». Больше выбраться с острова было не на чем. Трупы оставили на том месте, где их застала смерть — здесь еще долго будет разбираться милиция. Про валюту и папки с документами решили ничего не говорить — это законная добыча Некрасова и Ольги. Сторублевки сложили отдельно, пусть забирают.

Двигатель работал нормально. Спустя три часа остров остался за горизонтом, а к вечеру показалась ломаная полоска далеких прибрежных уступов. Потом мотор зачихал. В картере выдавило заплату, которую ставил Некрасов, и вытекло масло.

Он снял бушлат и взялся за весла. Ветра почти не было, и впереди, милях в трех к югу, уже виднелись первые домики городского предместья. Еще дальше неясным светлым пятном проступали сгрудившиеся у причала сейнеры. Славка спал, свернувшись на боковом сиденье и положив под голову ладони.

Весла с плеском опускались в воду, и этот равномерный звук, привычное напряжение мышц успокаивали Некрасова, настраивая впервые за долгое время на безмятежный и даже полусонный лад. Он отложил весла и придвинул поближе саквояж. Разорвал голубую банковскую упаковку, рассеянно повертел в руках одну-вто-рую пятифунтовую бумажку. Теперь, самое главное, не спеша продать их двумя-тремя крупными партиями надежным людям, а деньги потом разделить. Половину Ольге, половину ему. Сумма вырисовывалась почти неправдоподобная, и он подумал что, пожалуй, всю валюту продавать и не надо. Возникала проблема, где ее хранить. И как передать долю для Ольги? Что если их взять с собой? Пусть поживут, пока он уладит свои денежные дела, а там видно будет.

Но как быть с Алей? Кстати, через Алю и ее знакомых куда проще реализовать валюту. Или куда-то вложить… Например, купить хороший коттедж за городом.

— Ольга, ты теперь богатая дама. Что с деньгами делать будешь?

Она поняла, что за этим вопросом пряталось нечто большее, чем любопытство. Остров, эти страшные дни, трупы среди камней — все осталось в прошлом, и Некрасов торопился отгородиться от нее.

— А ты? — одними губами отозвалась Ольга.

У нее был виноватый и даже прибитый вид. Скоро они расстанутся, и как будто ничего не было. А может, не надо им расставаться?