Мы умрем в один день

Олег стал раскладывать деньги на четыре кучки, начав с пачек двадцатипятирублевок — их было больше всего. Антил, насвистывая обошел комнату. Катя заметила, как Олег краем глаза настороженно следит за ним, продолжая торопливо раскладывать пачки. Антип потрогал стоявший у стены торшер, и Катя почему-то решила, что он ищет, подбирает предмет, которым можно ударить Олега.

— Лет пять назад, мы провернули одно дело, и нам тоже досталось по тридцать тысяч. Но тогда это были крупные деньги…

Антипов продолжал свое кружение по комнате, рассказывая, куда он истратил те тысячи, потом нагнулся.

— Олег!

Низкая расписная табуретка, на которой Катя обычно сидела перед трюмо, вдруг оказалась в поднятой руке Антипова. Олег сумел увернуться. Удар пришелся рядом с головой, в разные стороны брызнули щепки. Олег поджал ноги и с силой распрямляя их, впечатал обе ступни Антипову в бок. Взмахнув руками в одной из которых была еще зажата ножка от табуретки, Генка отлетел в угол.

Олег прыжком вскочил на ноги. Выставив кулаки в боевой стойке, пошел на пытавшегося встать Антипова. Генка лихорадочно дергал и никак не мог вытащить из-за пояса наган. Выигрывая секунды, замотал по воздуху ногами, стараясь не подпустить к себе Олега. От сильного удара в ребро Антипов вскрикнул, и в тот же момент Олег прыгнул на него сверху.

Он упал на Антипова уже мертвым. Пуля, выпущенная в упор, попала в лоб над левым глазом. Генка пихнул тело в сторону. Катя видела, как быстро расползается вокруг стриженой головы Олега лужа крови.

Разум, мозг, кричали: бега, с тобой будет то же самое! Но Катя продолжала оцепенело наблюдать, как пытается подняться Антипов.

Опомнившись бросилась в прихожую. Генка выстрелил. Промахнулся. Катя дергала рычажки обоих замков, пытаясь открыть дверь. Антипов торопливо расстреливал оставшиеся заряды.

Катя успей! Не надо тебе сейчас умирать.

Пуля ударила в узкую спину. Еще одна, пройдя навылет все тело, пробила двери и, рикошетя от стен, закувыркалась в коридоре. Катя сползла вниз, и не было сил остановить это бесконечно долгое скольжение в темноту.

Потом Антипов оттащил Катино тело в комнату и сложил деньги в спортивную сумку, принесенную с собой. Он нервничал. Получилось слишком много шума и стрельбы. Генка стал собирать в кучу постельное белье, одежду, старые газеты. Вытряхнув одну из Катиных сумок, нашел флакон с лосьоном, обрызгал тряпки и пол.

Он ждал Костыля. Последнего из компании, кто мог бы стать свидетелем против него. Тот запаздывал. Антипов в очередной раз заглянул в глазок — вдруг соседи уже вызвали милицию. На лестничной площадке было тихо.

Потом открылась дверь и высунулась толстая женщина в халате. Возле нее крутился небольшой мопсик. Вот черт! Она, конечно, заметит дырку от пули, да и выстрелы, наверное, слышала.

Антипов проковылял на кухню (все же крепко его отделал покойник Студент!), открыл краны на газовой плите и, вернувшись в комнату, зажег тряпье. Минут через пятнадцать ахнет так, что не останется никаких следов. Во всяком случае, сутки или двое у него в запасе будут. Теперь, кажется, все!

Выскочил на дорогу, суматошно махая руками и показывая на часы.

— Шеф, шеф. стой!

Усаживаясь в «Жигуленок» сунул водителю четвертную.

— В Хамовку! Гони на всю железку.

Он не заметил, что переходя улицу, разминулся с Клевцовым. Серега его увидел, но почему-то не окликнул. Решил, что деньги уже поделили и Антипов уходит со своей долей. И одновременно ворохнулось в груди предчувствие — уж очень суетился, махал проходящим машинам, обычно флегматичный и медлительный Кабан.

Серега одним махом влетел на третий этаж, и уже на площадке почувствовал запах гари. Позади топталась, что-то бубнила толстая соседка с собачонкой. Он вышиб дверь (лежал в кармане ключ, но даже не подумал про него) и вбежал в комнату.

Катя и Олег лежали рядом. Не сообразил, не понял, чего ради они разлеглись возле груды тлеющего тряпья. Сквозь горелое пахнуло горячим парным запахом крови. Увидел, что вокруг все залито ей, и прихожая, и тряпки, и оба тела подплыли в черной густой луже.

Закричал, взвыл так, что опрометью кинулась назад в свою квартиру соседка. Тряс, бормоча, тело сестры. Катя, Катька, сеструха, ты чего? Пулевые сквозные раны — одна, вторая, третья… И у Олега из разбитого затылка студенистая масса. Растоптал горящее тряпье и, сообразив, что волной идет с кухни газ, перекрыл краны. Замолотил в соседскую дверь:

— Скорую! Вызовите скорую, люди умирают!

Бежал по улице, всхлипывая, не зная куда и зачем бежит.

Потом понял. К Саньке Лукашину. Паскуда Антип! Тварь! Мы тебя живьем на куски разорвем! Пытался остановить машину, от него шарахались, объезжая. Вскочил в подвернувшийся троллейбус и здесь на задней площадке заплакал, размазывая по щекам слезы. Соскочив на остановке, побежал напрямую к дому Лукашиных.

Саня в своей комнате увязывал какие-то вещи. Матери не было.

— Катьку убили. Я прибежал, а они вместе лежат. Олег и Катя. Это Антип, я знаю…