Мы упадем первым снегом

Атмосфера ужасная. Гвен с Пейсли не возвращаются, никто не произносит ни слова, рождественская музыка вдруг начинает напоминать похоронный марш, и только Уильям напевает, словно гуляет с пчелками в поле подсолнухов жарким летним днем, в ладу с душой и с горшком меда в руках.

Весь оставшийся вечер я считаю взгляды, которые бросают друг на друга Ариа и Уайетт.

Открытые взгляды: ноль.

Скрытные взгляды: их число слишком велико, а шампанское слишком вкусное, и в конце концов я сбиваюсь со счета.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что что-то щекочет мне нос. С трех попыток мне удается открыть глаза. Мне в ноздрю попала зеленая ленточка – это Пейсли держит перед моим носом пакет. Я смотрю на будильник. Уже семь часов. Ее глаза горят и она произносит:

– Счастливого Рождества.

Я тру глаза, сажусь и прислоняюсь к изголовью кровати. Сейчас слишком рано. Я еще не проснулся.

– Что это?

Голос у меня хриплый и сонный. Пейсли закатывает глаза:

– Да, хм, что же это, Нокс? Похоже на гигантскую креветку, тебе не кажется? Но я не уверена. Правда, очень сложно понять, что это такое.

Я смеюсь, ерошу ее светлые волосы и беру пакет. Он огромный и тяжелый. Я трясу его, но он не издает ни звука.

Пейсли нетерпеливо машет руками:

– Открывай скорее!

Чтобы подразнить ее, я не тороплюсь. Я осматриваю бумагу и со смехом понимаю, что Пейсли совершенно не умеет упаковывать подарки. Она смяла бумагу в разных местах и израсходовала сто тысяч кусочков скотча.

Она толкает меня в плечо:

– Давай, открывай!

Я смеюсь и разрываю бумагу. Это студенческая сумка из коричневой кожи. Именно такую я хотел бы себе купить.

– Теперь тебе придется поступить в университет, – говорит Пейсли, покачиваясь на кровати рядом со мной и так безмерно радуясь собственному подарку, что я не могу удержаться, чтобы не притянуть ее к себе и не зарыться носом в ее пахнущие цветами волосы. – Она тебе нравится?

– Так же сильно, как ты, – я чувствую ее улыбку на своей щеке. – У меня тоже есть кое-что для тебя.

Я осторожно отстраняю ее от себя, слезаю с кровати и роюсь в ящике стола, пока не нахожу два свертка.

– Вот, – я прочищаю горло и начинаю волноваться, потому что, кроме мамы, я еще никогда девушкам ничего не дарил. Пейсли закусывает губу, когда принимает подарки. Она так волнуется, что я задумываюсь, когда ей в последний раз доводилось открывать подарки в рождественское утро.

В первом подарке – наша фотография, которую она сделала на мой телефон, чтобы показать мне, как работают сторис в «Инстаграм». Я сохранил ее, распечатал и вставил в рамку. Это всего лишь фотография, но Пейсли прижимает ее к груди и выглядит такой счастливой, что я почти верю, что это нечто большее.

– Спасибо, – говорит она, ее голос наполнен теплом.

Я переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя, как сердце бьется все быстрее.

– Распакуй второй.

Она смачивает губы кончиком языка, осторожно и с волнением разворачивая бумагу на втором подарке и поднимая крышку маленькой шкатулки.

Прямое попадание. Глаза у Пейсли вот-вот выскочат из орбит. На ее лице отражаются всевозможные эмоции и восторг, когда она снимает с бархатной подушечки серебряный браслет с шармами и благоговейно рассматривает маленькие подвески: пару коньков, горы, сердце и птичку. Она берет его в руку.

– Уайетт как-то раз мне сказал, что птицы поют, даже когда им грустно. Поэтому здесь птичка. Ты напоминаешь мне ее, потому что ты очень сильная.

Пейсли виснет у меня на шее. Она целует меня, и в этот момент я понимаю, что хочу пережить с ней еще сотни таких моментов, еще сотню Рождеств, когда я смогу сделать ее счастливой.

Остаток дня мы проводим с папой за парой игр у камина, пока папа не уходит в джакузи, а Пейсли не звонит Гвен.

– Привет. Счастливого Рождества.

Я слышу голос Гвен. Она звучит взволнованно и говорит без точек и запятых. Пейсли хмурится, затем говорит: «Подожди, я посмотрю» – и кладет трубку.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Подожди.

Пейсли сжимает челюсти, что-то набирая на телефоне. Она в полной панике, и мне невыносимо ждать, поэтому я заглядываю ей через плечо. На телефоне открывается сайт, но во время метели с интернетом у нас всегда полнейшая катастрофа, и он долго не загружается. Наконец, открывается первая страница USA Today, и там, на главной странице, на огромной фотографии изображены мы, с растрепанными волосами и на сене. Под ней написано:

ТАЙНА НАКОНЕЦ РАСКРЫТА! СЕРДЦЕ

НОКСА ВИНТЕРБОТТОМА БЬЕТСЯ

РАДИ ЭТОЙ ФИГУРИСТКИ!

Я смотрю на Пейсли.

Обнимаю ее.

Но уже слишком поздно, потому что она падает.

Твоя любовь рокочет громче моей тьмы Пейсли

Телефон выскальзывает у меня из рук и с грохотом падает на пол. Нокс шумно выдыхает. Мои колени подкашиваются. Я пытаюсь встать, чувствую, что вот-вот упаду, но потом все-таки встаю и, спотыкаясь, иду к дивану. Я сажусь, слушаю стук своего сердца, которое бьется слишком быстро, и смотрю на свои руки. Они дрожат. Я разминаю каждый палец, пытаясь успокоиться, но у меня ничего не получается. Все мое тело дрожит.