Мы упадем первым снегом

Он снова вешает трубку. Я сижу перед ним, потрясенная, не понимая, что происходит. Неужели меня приняли на работу?

– Твоя комната уже готова. Приезжай с вещами, лучше с утра, и мы обсудим точный график. В общем, все девушки моего шале получают одинаковую зарплату. Семьсот пятьдесят долларов, выплачивается еженедельно. Тебя это устраивает?

– Э-э…

Семьсот пятьдесят долларов… в неделю?! Что надо подписать?

– А сколько вы берете за аренду комнаты?

Джек моргает. Кажется, он на секунду теряется, а затем смеется, встает и отмахивается от меня. Не понимаю. Неужели он думает, что я пошутила?

– Мне пора.

Да. Невероятно. Он в самом деле принял мой вопрос за шутку.

– Приходи завтра, когда тебе будет удобно, и…

Открывается входная дверь. Голова начинает кружиться, и сердце на долю секунды замирает. В самом деле, замирает. Просто останавливается. И я даже не знаю, забьется ли оно снова.

Видимо, да, потому что я по-прежнему сижу на своем месте. Но я бы предпочла провалиться сквозь землю здесь и сейчас.

– А, Нокс, – мистер Винтерботтом переводит взгляд с меня на Нокса и обратно. – Как хорошо, что ты здесь. Как хорошо, что вы здесь. Это наша новая домработница, Пейсли. Пейсли, это мой сын, Нокс.

Должно быть, это чей-то ужасный розыгрыш. Не может такая ситуация происходить на самом деле. Я точно сплю.

Дверь захлопывается. Нокс смотрит на меня. Я смотрю на него.

Затем он наклоняет голову:

– Пейсли, значит, да?

О, Боже милостивый. Ничем хорошим это не закончится.

И вдруг она стала моим беймаксом Нокс

– Будь молодцом, покажи ей все, ладно?

Пока отец это говорит, он не отрывает взгляд от телефона. Меня это не удивляет. В выходные у нас состоится большое торжественное мероприятие с важными спонсорами, и он уже несколько дней занят последними приготовлениями. Вообще-то, за все отвечала наша бывшая домработница Лорен, если бы она не… да. Если бы она не сбежала. Из-за меня.

Нахмурив брови, он набирает последнее сообщение, а затем снова поворачивается к Пейсли. Она сидит на нашем диване совершенно неподвижно.

– Что ж, Пейсли. Рад, что ты теперь работаешь у нас, – он идет к входной двери. – Если тебе что-нибудь понадобится, просто попроси. Нокс тебе поможет.

Ах, так. Да неужели?

Пейсли, кажется, думает о том же, поскольку тонкие черты ее лица не могут скрыть недоверия. Более того, вид у нее такой, будто она предпочла бы уволиться сразу, а не начать работать с нами. Признаться, мне от этого даже смешно.

Входная дверь захлопывается, и на нас опускается тяжелая тишина, прерываемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Бледные щеки Пейсли розовеют. Она сжимает лямки своей спортивной сумки, лежащей рядом с ней на диване, и смотрит вниз, на свою чашку с кофе.

Я подхожу к холодильнику и достаю колу:

– Тебе точно нужна эта работа?

– А ты точно и дальше будешь вести себя как кретин? – едко отвечает она. Ясно, злится. Что неудивительно после моего поведения на трассе. Когда я закрываю дверцу холодильника и снова поворачиваюсь к ней, она смотрит на меня. Вид у нее воинственный, что совсем не вяжется с ее тонкими чертами лица.

– Учти, я буду жить здесь и смогу пробраться в твою комнату ночью в любое время, чтобы накрыть твое лицо подушкой.

Я усмехаюсь:

– Ненормальная.

Банка с колой шипит, когда я ее открываю. Я шумно делаю несколько глотков, а затем направляю банку на нее:

– Ладно, Пейсли. Давай-ка установим правила.

Она закатывает глаза:

– Вот это уже интересно.

– Во-первых, моя комната – табу. Я не хочу тебя там видеть. Моя личная жизнь – это твоя граница. Понятно?

Пейсли пожимает плечами:

– Мне все равно.

Я запрыгиваю на кухонный островок и делаю еще глоток:

– Во-вторых: мы по возможности будем избегать друг друга.

– Мы будем жить в одном доме, – отвечает она. – И как это будет?

– Я не об этом.

Мне становится жарко в толстовке у огня, поэтому я стягиваю ее через голову и кладу рядом с собой на гранит. Взгляд Пейсли на мгновение задерживается на моих руках, прежде чем она делает вид, что просто разглядывает мою футболку. Я снова с трудом сдерживаю улыбку.

– Конечно, мы будем видеться. Этого не избежать. Но ты будешь заниматься своими делами, а я – своими. Хорошо?

– Я все равно ничего другого не планировала, – говорит она. На мгновение она стискивает зубы, а затем вдруг фыркает. – Как ты думаешь, зачем мне нужна эта работа? Уж точно не для того, чтобы таскаться за тобой хвостиком и вздыхать по тебе. Может, ты к этому привык, но со мной тебе не светит. У меня есть приоритеты. И мне глубоко наплевать на тебя, Нокс. Семьсот пятьдесят долларов в неделю – вот что меня здесь держит. Не ты.

Ее гневный взгляд впивается в меня. Если бы я не видел пламени в камине, то поклялся бы, что это оно трещит в ее глазах.

– Значит, договорились.

Я легко спрыгиваю с кухонного островка и допиваю остатки колы. Пейсли на самом деле права. Я не привык к тому, что женщины мной не интересуются. И это до того странно, что пробуждает во мне какие-то чувства.

– Пойдем, я покажу тебе дом.