Мы уже там? (ЛП)

Подзаголовок к русской экспозиции гласит: «Сознание – это такая вещь, которую мир должен обрести, хочет он этого или нет». В центре павильона стоит огромный металлический контейнер с отверстием сверху, а над ним висит табличка: «Подайте на пересадку сознания». Элайджа лезет в бумажник и достает мятый американский доллар. Потом идет дальше – к поразительно тонким изображениям насилия и скульптурным лабиринтам, над которыми витает зловещая музыка. Серендипность отшибает его чувство времени. Когда он осознает это, уже вечер. На пяти языках объявляют: выставка скоро закроется. Элайджа набредает на сувенирный магазин и покупает еще несколько открыток для Кэл и выходит в ворота – снова в логичный мир.

Он смотрит на афишу выставки: завтра закрыто. Дэнни не повезло. Элайджа разочарован и в то же время чувствует облегчение. Не потому, что этот опыт останется его и только его (он правда хотел бы, чтобы Дэнни все это увидел). Просто в глубине души знает, что возвращаться было бы глупо. Одно и то же открытие не сделать дважды.

========== 11. ==========

«А ты тоже думал, зачем мы бродим, как ветер дует?» – спросила Кэл. В тот вечер выпал первый снег, и они слышали, как за окном, за стенами гнутся ветки и падают крохотные кристаллики льда. Элайджа и Кэл превратились в общее тепло, горячее дыхание, одеяла и уютные объятия. «Я думал, почему я ни разу тебя не целовал, – хотел ответить Элайджа. – Я думал: что из этого выйдет?» Но вслух ничего не сказал.

***

Дэнни с Элайджей шли к заднему двору школы: хотя звонок на первый урок Дэнни звонит на двадцать минут раньше, чем у брата, они обычно шли в школу вместе, Дэнни оставлял Элайджу на площадке и шел в среднюю школу. Их дорога пролегала мимо ручейка и горстки деревьев, которую мальчики могли без всякого сомнения называть лесом. Иногда по пути они находили следы вторжения: оставленные подростками банки из-под пива, раздавленные или целые, валяющиеся на земле обертки от жвачки, однажды им попалась туфля на высоком каблуке.

Тем утром они нашли толстый моток красного шнура. Элайджа взял его в руки; конец шнура торчал, как хвост.

– Давай свяжем деревья! – предложил Элайджа.

– А давай, – согласился Дэнни.

Они привязали конец шнура к ветке: Элайджа сделал две петли, как на шнурках, а Дэнни добавил два узла для прочности. Потом они принялись носиться между деревьями, то закидывая моток высоко в воздух, чтобы захватить слишком высокие для них ветки, то наклоняясь к самой земле, чтобы добраться до нижних веток. Они смеялись, наматывали петли и безнадежно опоздали в школу. Они никак не смогли бы объяснить этого учителям, поэтому даже не пытались.

========== 12. ==========

Пока Элайджа бродит по биеннале, Дэнни исследует другой конец города и разрушает свои стереотипы о национальностях. Сначала ему казалось, что он все понял: американцы – самые громкие и в футболках Chicago Bulls, а европейцы ходят вперевалочку и печально тяготеют к черным носкам.

Но нет, на самом деле все оказалось совсем не так. Взять, например, бейсболки. Сначала Дэнни предположил, что в бейсболках ходят одни американцы: в конце концов, бейсбол не слишком хорошо пошел на экспорт. Верно ли он рассудил? Нет.

Кроме открыток и футболок с видами Венеции уличная торговля кишит символикой New York Yankees, Washington Redskins и Дартмута (серьезно, Дартмут?). Даже во Дворце Дожей все вверх дном. Рядом с Дэнни стоит двойник Итана Хоука – явно студент Нью-Йоркского университета, приехавший учиться по обмену. В следующее мгновение «Итан» открывает рот и произносит что-то на непонятном языке. Дэнни отходит в сторону ухоженной женщины с испанской внешностью и черными, как вороново крыло, волосами. Она шустро трещит на чистейшем бруклинском, пусть и словечками из путеводителя (для нее тонкие линии Давида – «рев-ранс макс-линности фем-инным арк-тип-м»).

Дэнни совсем запутался: европейцы притворяются американцами, американцы – европейцами, а японцы яростно оправдывают стереотипы о себе, беспорядочно и безостановочно щелкая фотоаппаратами. Глобализация – это немецкий подросток, разгуливающий по Венеции в джерси «каролинских пантер» (по пути к выходу из музея Дэнни насчитал троих). Но если глобализация выглядит так, как выглядят лица культур? Дэнни охватывает жгучее желание распознать американцев.

Наконец он соображает: американца можно выделить не по американскому виду его футболки, а по степени неизвестности того, что на ней. Например, если там написано «Снупи», или «Болею за Нью-Джерси», или – особенно! – «USA», скорее всего, ее владелец не американец. А вот футболки с надписями вроде «Встреча выпускников Лафайетт-колледж» или «Пол Саймон в Централ-парке» с большой вероятностью принадлежат американцам.

По дороге к отелю Дэнни замечает прохожего в футболке «Habitat for Humanity» и отчего-то радуется. Это его способ не терять связи с домом.

========== 13. ==========