Мы вчера убили послезавтра

Двухметровый амбал с бычьей шеей, с посеченным шрамами лицом, недобро улыбнулся. Вот он какой, Серый значит.

— Дима я. Фамилия Донской.

— Вот это другое дело. Номер полка? Звание?

— Что?

— Да шучу я, Дима. Откуда ты?

— Из Москвы.

— Из Мааасквы!?

Серый присвистнул.

— И каким это тебя в наши края занесло?

— Хотел на завод посмотреть. Который ВПП делает.

— Посмотрел?

— Нет, не дошел. Из-за вас не дошел!

— Ты бы, милок, к нему и на 20 километров бы не дошел. Сработала бы охранная автоматика и валялся бы кровавым поносом под каким нить кустиком.

Серый расхохотался, но Михалыч его перебил:

— Погоди, Серый! А скажи-ка, дружок, чего это тебе вообще понадобилось на завод смотреть? И откуда ты вообще про него узнал?

— В Сети. Мне один "скот" рассказал. А у меня девушка… да, неважно это.

— В Сети? Интересно. А что в Сети есть такая информация? Ее что модераторы не грохают?

— Грохают. Я сам модератор. Но у моей девушки рак. Решил выяснить, правда ли ВПП еду из отходов нефти делают.

— Любознательный какой. Да, что-то с режимом неладно, раз таких сосунков модераторами ставит. Интересно ему стало. Тебя что не обучали профессии? Проверить он решил!

— Обучали.

— Плохо видать обучали. Что ж ты нацию то позоришь? Любопытство — порок. В школе не проходили? Срочно покайся!

Михалыч с Серым рассмеялись, да так сильно, что Михалыч затрясся от смеха. Однако в самый разгар веселья, его лицо перекосилось, и он повел правым плечом так, как будто на спине у него что-то было.

— Вот зараза!

— Что прихватило? Болит?

— Да пошевелил. Не заживает чего-то. Старый я, процесс регенерации мне, увы, не доступен. Чай не ящерка. — Грустно пошутил Михалыч.

— Давай я с этим хмырем в аптеку схожу. Ему продадут.

— Да он тебя запалит сразу на подходе к городу. Так заживет. А нет, значит не судьба. У тебя-то как?

— Да я что? На мне как на собаке. — С этими словами Серый задрал рубашку и повернулся спиной. Справа на спине, чуть ниже лопатки, алела глубокая рвано-резанная рана. Она была очень свежая, но уже успела немного зарубцеваться. Видно было, что она заживает. Серый опустил рубаху и сказал Михалычу.

— Ну-ка ты покажи!

Михалыч поднял рубашку и развернулся. У него на том же месте была точно такая же рана. Но в намного худшем состоянии. Она совсем не заживала и уже начинала местами гноиться. Серый оглядел рану и со знанием дела сказал:

— Врать не буду, плохо дело. Не заживает.

— Сам знаю.

— А можно мне глянуть?

Спросил Дима и, не дожидаясь ответа, придвинулся к Михалычу. Удивительное дело, несколько минут назад эти двое его чуть не убили, но Дима не испытывал к ним никакой ненависти. Страха он тоже не испытывал. Наоборот, они были ему очень интересны. Он никогда раньше не встречал таких людей.

— Кто вас так? — Спросил Дима.

— Сами. — Ответил с кряхетньем Михалыч. — Чипы выковыривали. Всем "политическим" чипы встраивают, чтоб далеко не убежали. Могут запеленговать, а могут и точечный удар нанести по месту, где владелец чипа шляется.

— А чем выковыривали?

— Чем?

Серый расхохотался. Потом он достал из кармана заточенный металлический штырь, с одной стороны обмотанный грязной тряпкой на манер ручки.

— Без анестезии? — Задал глупый вопрос Дима.

— Да нет, что ты. Конечно с анестезией. И медсестру за коленку во время операции держал. Все как у людей.

Настолько грустно пошутил Михалыч, что Дима понял, какую ерунду он сказал.

— Надо перекисью обработать для начала. — Выпалил Дима и тут же спохватился. — Ну да, где ее взять? Может прижечь?

— Прижигали. И золой присыпали. Ни хрена.

— А мочой не пробовали? Вот недавно в московском университете имени Малахова при помощи мочи смогли вылечить у одного парня вывих плеча. По телевизору показывали.

— Сам-то понял, что сказал?

— Но по телевизору же показывали. — Попытался возразить Дима, но неожиданно понял, что мочой-то вывих не вылечить. Ни свежей, ни выпаренной. Странно, как он раньше об этом не задумывался. Половина ЛЕР усердно лечилась уринотерапией. Памятники академику Малахову с медицинской уткой в руке стояли во всех медицинских ВУЗах. А ведь ерунда, подумал Дима, все пьют урину, а потом все равно идут в американские клиники и там уже получают окончательное лечение. Причем сам Дима уриной никогда не лечился. А почему? Странно. Вроде верил в методику, а не лечился. А может, потому что почти никогда не болел? Из этих раздумий его вывел голос Михалыча:

— Антибиотик нужен. А ссать можешь на памятник своему академику.

— Я могу привезти антибиотики. Но вы же мне не поверите.

— Не поверим. — Согласился с ним Серый.

— А у вас выбора нет. — Неожиданно резко сказал Дима. — Он максимум еще дня два-три протянет. Организм на грани. Температура-то поднялась?

— Есть малеха. — Грустно сказал Михалыч.

— Ну, так решайте. — Спокойно сказал Дима. — Только вы мне сначала скажите, за что вас в лагерь отправили. Я вам по любому помогу, раз слово дал, но просто хочу знать, с кем имею дело.

— Ты эта, не борзей. — Набычился Серый.

Но Михалыч не дал ему развить обиду: