Мы вчера убили послезавтра

— Да ладно, имеет право знать. Политические мы. "Свободные" трудящиеся на благо демократии. О, Серый, ты посмотри, как глаза-то наш соколик округлил. Да Дима, мы беглые заключенные. Но не какие-нибудь там воры и убийцы. Не, мы птицы покрупнее. Мы идейные отщепенцы. Которые работали как раз на том заводе, куда ты шел. Да уголовников здесь и не держат. Уголовникам разрешены свидания с родными, поэтому им на заводе работать нельзя. Разболтают, из чего вашу полезную жрачку делают. А эта информация как ты уже понял секретная.

— А из чего ее делают?

— Из отходов нефтепереработки и еще из всякого дерьма, потом расскажем если интересно. Так вот как я уже сказал, здесь только политические. Нас уже как бы списали, понимаешь?

— Нет.

— Туповат ты, дружок, но ничего. Многие из нас числятся пропавшими без вести. Многих типа выслали за рубеж как диссидентов. Родня про нас забыла. По бумагам нас нет. А мы все здесь, работаем. До самой смерти.

— Так долго?

— Это на дегустации вин можно долго работать или начальником почты, а когда по двенадцать часов в сутки и без выходных, то все очень даже быстро происходит. Учитывая, что жрем то, что производим.

— Не может быть, но ведь в ЛЕР нет пожизненного! По конституции…

— Ага. Нет. И нас нет. И завода нет. Ущипни себя за жопу — проснешься. — Пошутил злобно Серый. Дима понял, что в очередной раз спорол чушь. Уже в который раз за сегодня? Дима вспомнил, что еще три дня назад он не верил в существование самого завода и понял, что надо как-то следить за речью и не веселить новых знакомых откровенной дуростью.

— Вот. По роже вижу, что доходит потихоньку. — Усмехнулся Михалыч. Дима кивнул головой. Вещи, которые он узнавал, никак не укладывались в известную ему картину мира. Но, тем не менее, можно было сказать, что он отчасти был готов к такому повороту событий. В последнее время он все чаще и чаще сталкивался с вещами, которые он не мог себе объяснить. Да и все эти сообщения, которые он нещадно стирал в сети. Все это подготовило его. Но лишь к тому, чтобы не взвыть от ужаса и неожиданности, а вовсе не к тому, чтобы понять и принять новые данности.

Он осторожно спросил:

— А за что вас?

— Меня за создание районной ячейки Русской Народной Партии, А Серого за то, что в Нижнем Немцовске памятник Клинтону взорвал.

— Зачем? — Искренне удивился Дима.

— А че? В чем проблема то? — В свою очередь удивился Серый.

— А потому что дурак. — Ответил спокойно Михалыч на вопрос Димы. Но Серый с этой версией был в корне не согласен.

— Я не дурак. Я — анархист!

— А чем тебе памятник Клинтону не нравится?

— А чем тебе нравится?

— Ну не взрывать же. И вообще это был великий человек. Большой друг России и борец за демократию и рыночные отношения. Приятель дедушки Ельцина! — Возмущенно выпалил Дима.

Серый с Михалычем рассмеялись. Затем Михалыч сказал:

— Весело с тобой. Ладно, в аптеку с утра пойдете, не сдохну за ночь. У тебя есть, что пожрать с собой?

— Бутерброды.

— С чем?

— С салом.

— А вот это первое, за что я тебя могу зауважать, сейчас грибов пожарим, пожрем и спать. Устал я шибко. А утром оно все думается легче.

Дима вдруг решительно вскочил и, потупив взгляд в пол, глухо сказал:

— Только у меня одно условие есть.

Медленно, с медвежьей грацией поднялся и Серый. Очень недобро улыбаясь, он спросил:

— Какое еще условие?

— Я и аптеку схожу и лекарств куплю. И вообще постараюсь вас отсюда вывезти. Только вы должны меня проводить и завод показать.

— А больше тебе ничего показать не надо. — Потянулся за заточкой в карман Серый.

— Так, всем на месте стоять и меня слушать! — Тут уже вскочил на ноги и Михалыч. — Все разборки отставить! Не хватало еще друг друга укокошить. Дима, на завод нельзя. Там охранные системы автоматические, наблюдение со спутников и патрулирование территории нешуточное. Да и большинство цехов под землей находятся. Смотреть практически не на что. Не пойдем туда. Я сказал НЕ пойдем. Но я знаю, что мы тебе покажем. Тут недалеко склад с этим дерьмом есть. Логистический центр по-ихнему. Охрана гораздо слабее. Я видел, нас туда грузчиками гоняли. Вот и полюбуешься, на свою любимую американческую отраву, которая "мейд ин Соловки".

Ты правда хочешь знать правду?

Дима шел к машине за Серым молча. Говорить было решительно не о чем. Зачем нужны были слова, если полчаса назад у него земля ушла из-под ног. И никак не хотела возвращаться.

Михалыч, растолкал его и Серого, примерно за час до рассвета. Они еще раз обсудили план — Дима с Серым сначала по-тихому идут глядеть на склад Вкусной и Полезной Пищи. А потом садятся на Димин внедорожник и едут в ближайший поселок за лекарствами и одеждой для обоих беглых. Сам Михалыч оставался их ждать в импровизированном лагере.

Серый сразу задал такой темп, что Дима уже через полчаса был так вымотан, что готов был сдаться, упасть на землю пролежать там часа три, а потом быстро сесть в машину, в самолет и привет Москва. Но именно в этот момент Серый остановился и начал торопливо инструктировать Диму: