Мы вдвоем и он (ЛП)

— Быть может, стану креативным директором в нашей фирме, — отвечает потом. — Да, было бы круто. И конечно… — он наклоняется и кладет руку на мое колено. — Семья. С Миа. Как минимум трое детей, домик с садом в Ричмонде.

Джей фыркает.

— Мечты маленьких людишек. Я имею в виду, о чем ты мечтаешь на самом деле?

Бен поднимает брови и отклоняется назад.

— Именно об этом. Называй это мечтами маленьких людишек, или как хочешь, так и называй, но да… об этом я и мечтаю.

— Я тоже, — поддерживаю мужа, и бросаю взгляд на Джея. — А что в этом неправильного? Не каждый мечтает быть известным или чертовски богатым.

— Да, но это цель. Цель в жизни или типа того. Я имею в виду, что у вас это все почти есть. То, чего вы себе хотите, уже не мечта. Мечта — это что–то недостижимое. Что–то, что было бы слишком хорошо, если было правдой. Что–то, о чем мечтаешь, не желая просыпаться. Это нечто другое.

Мы молчим несколько секунд, Джей прокашливается и продолжает.

— Кто у вас лучший продюсер, Бен? Ты? Или есть кто лучше?

— Нет, — отвечаю я вместо Бена. — Никого нет. Однозначно, Бен – лучший, и у него самые замечательные идеи.

— Почему тогда вы не откроете свою собственную фирму? Вы могли бы заработать миллионы. И вскоре купить несколько домов в Ричмонде или что–то вроде того.

Бен выпрямляется. Его глаза загораются тогда, как я закатываю глаза и встаю, чтобы взять бутылку вина из холодильника. Эти двое продолжают разговор.

— Миа считает, что работа по контракту более надежна, поскольку мы хотим иметь семью. Но… У меня есть в заначке несколько концептов игр, которые у нас на фирме не прижились. Но я уверен, что с этого может что–то получиться. Ничего особенного, но с ними можно что–то сделать. Но для этого необходимы деньги, а мы максимально откладываем на дом и появление детей.

— Ты экономишь на домик, вместо того, чтобы работать на виллу? Чувак… — насмехается Джей, мне это слышно даже на кухне. Устало прислоняюсь к холодильнику, закрываю глаза и вливаю в себя бокал вина.

Он всегда таким был. Для него все мелочь, нет невыполнимых заданий. Все основано на риске. Как же я это любила. И как я люблю то, что Бен полная противоположность этому. Спокойный и благоразумный, здравомыслящий и рациональный. Конечно, нелегко гнаться за Беном, у него для каждого решения своя проблема, но он лучший слушатель в мире. Поэтому я не скучала от таких идей в последние годы.

Сейчас, когда Джей появился как цунами, такие незначительные недостатки в наших отношениях кажутся огромными изъянами. Так, будто возвращаешься из отпуска и смотришь на свое жилье чужими глазами. Когда, вдруг, замечаешь, что в гостиной уже много лет горит одна и та же лампочка, меняешь ее на дизайнерскую люстру. Что диван протертый, и шторы покрыты пылью. Что странно пахнет. Вещи, которые тебя окружают каждый день, теряются из восприятия, вдруг, видишь, как бельмо на глазу, и, перед тем, как распаковать грязные вещи, думаешь только о ремонте.

Я трясу головой и направляюсь в гостиную, где продолжается разговор двух мужчин. И, к моему ужасу, кажется, что Джей распаковывает эти самые грязные вещи.

— Миа никогда не хотела так жить, — говорит Джей. Я чувствую, как пот стекает по моей спине.

— Я знаю, — отвечает Бен. — Но сейчас она хочет этого, поверь мне. Мы уже 2 года пытаемся сделать ребенка. Это ее самое большое желание.

Джей хрипло смеется. Этот вынужденный смех он использует только тогда, когда хочет избежать какой–либо темы. Я кусаю губы, чтобы сдержать мою злобную ухмылку. Кто знает, какое еще направление примет наша сегодняшняя беседа.

— Ты знал, что она хотела стать врачом? И, как врач, без границ работать в Африке? Это было ее самым большим желанием. — Это Джей, и от его слов мой желудок завязывается в узел. Я прислоняюсь к стене возле двери в гостиную и подслушиваю дальше.

— Да, конечно, — смеется Бен. — А я всегда хотел стать пожарником. — Я так и вижу, как сотрясаются его плечи. Мне становится жарко.

— Это юношеские мечты, Джей. От них нужно иногда освободиться и повзрослеть.

— Не знаю. Она всегда была такой… Она всегда хотела быть особенной, не такой, как все другие девушки. Она никогда не хотела быть на первом плане, или что–то типа того, и именно в этом она необыкновенна.

— Она до сих пор такая, — говорит Бен. От напряжения я забываю, как дышать. — Необыкновенная.

— Да, я знаю. Я заметил это вчера. Именно то, что она не догадывается, насколько особенной является, делает ее такой сногсшибательной и неповторимой.

О. Мой. Бог. Я не верю своим ушам. Стою в собственном коридоре и слушаю, как мой муж и, в прошлом, любовь всей моей жизни обсуждают меня! Инстинкт самосохранения говорит мне убежать, потому что определенно ясно, что после похвалы всплывет какая–то хрень, но я не могу пошевелиться. Для этого мне нужно…

— В своей жизни я совершил ошибку, — уже тише говорит Джей. Я прикладываю все силы, чтобы его понять, и подбираюсь к двери поближе.

— Одна вещь, о которой я буду жалеть до конца жизни. Это было для того, чтобы сделать ей больно.