Мы вернемся

– Элис… – В одном этом слове уместилось столько усталости и горечи, что хватило бы для десятка самоубийств. Только не в этом мире.

– Каково это – врать столько времени?

– Ты вряд ли мне поверишь, но очень тяжело.

– Ты прав, не поверю. – Элис была жестока и беспощадна. Ее хладнокровию мог бы позавидовать любой судья, вот только, в отличие от него, она была слишком уж пристрастна. – Кто ты?

– Я?

– Да, ты. Я любила Эвана – ментора этого дома, хорошего друга и почти героя. А оказалось, что ты лгун и предатель, который создал мир, в котором мы живем. Где правда, кто ты на самом деле?

– Я все тот же человек, которого ты знала и… любила. – Он произнес последнее слово через силу.

– Неправда!

– Элис, послушай… В каждом человеке есть два «я», две стороны. Один – настоящий, со всем тем дерьмом, что умещается у него внутри, со странными привычками и тайнами, которые никому не стоит знать. И второй – идеальный, тот самый, которого мы видим вместо себя в мечтах и лучшем будущем. Так вот, я попал сюда тем самым вторым «я» самого никчемного писателя в мире!

– Мне тебя пожалеть?

– Просто попробуй понять.

– Понять что? Что ты обманывал каждого из нас, тех людей, что считали тебя родным человеком?

– А что я мог им дать?! – Эван вскочил на ноги, тяжело дыша. – Эй, ребята, я альтер эго парня, который написал все это?!

– А почему бы и нет! – Элис поднялась вслед за ним. Если в начале разговора она еще колебалась, то сейчас без заминки выстрелила бы в упор в предателя.

– Потому что я, или, правильнее сказать, Джордж, не довел до конца единственное правильное дело в своей жизни – эту Вселенную! Он умер, сгорел, Элис, вместе со мной и всем этим миром. Что я должен сказать людям, которые страдают из-за меня?! Не все ведь рады второму шансу, понимаешь? – Эван просто махнул рукой и попятился, ища опору. Он, возможно, впервые вытаскивал наружу все свои мысли и чувства. И это делало Элис еще больнее, ведь ей пришлось их вытаскивать силой и кровью, а не любовью, как должно было быть. – Как мне сказать Ветру, что из-за меня, моей недоработки его крылья никогда не отрастут? Или Лин – как ей объяснить, почему она никогда не повзрослеет? И почему я не могу вернуть вас домой – как все это объяснить?! Я сам себе не могу объяснить, как во мне смешались и герой, и автор. Так что я могу дать всем остальным?

– Правду. Определенность. Честность. Эван, неужели ты не понимаешь, что мы выстраиваем всю свою жизнь на крохотной надежде, что однажды вернемся домой. На ложной надежде, которую ты нам даешь своим враньем!

– Вот именно – надежда. Отобрать у них последнюю надежду? Какое право я имею, я ничего не могу в этом мире…

– А ты пробовал?

– Ты серьезно думаешь, что нет?

– Я уже не знаю, что думать… – Элис глотала слезы обиды и злости. Да, незнакомец был прав: у Эвана своя сторона, своя история, но она не верила ей. – Если бы ты был честен… Мы бы все вместе постарались, нашли бы способ, ответы…

– А если нет?

– А если да? Но ты трусливо спрятал голову в песок, ты не боролся за нас, хотя должен был! Ты предал не только каждого в этом мире, ты предал Джорджа, не попытавшись завершить – как ты там сказал? – единственное правильное дело в его жизни.

– Элис… – Он шагнул вперед, чтобы коснуться ее плеча, но она тут же отшатнулась, пятясь к выходу из беседки.

– И Эвана, нашего Эвана, моего, ты тоже предал. Он бы никогда не прятал за ложью свою трусость. Он бы не бросил нас. Я так и не знаю, кто ты. Я не знаю тебя, я боюсь тебя и презираю. Будь моя воля – ты бы никогда не вернулся в наш дом, в нашу семью, но не мне решать. Но одно я могу тебе пообещать. – Эван напрягся, предвидя то, что сорвется с губ Элис. – Как бы ни решили в доме, в мою жизнь ты не вернешься.

– Нет, Элис, постой…

– Никогда!

Элис понимала, что поступает правильно, но ей было так нестерпимо больно и пусто, что хотелось завыть. Но ведь правильные решения не всегда приносят счастье? Или хотя бы не сразу… А пока можно было переключиться на десяток таких же обманутых, как и она, людей, что ждали ее возвращения в их светлой гостиной.

– Эван, это ты… – Лин, увидев, что в гостиную входит Элис, остановилась на полпути и потупилась.

– Он в беседке. Хочет побыть один.

Лин лишь кивнула и присела на один из пуфов. Дом будто замер, погрузился в желе из раздумий и сомнений. Элис отчетливо читала по лицам их решения: заплаканная Лин, бежавшая навстречу Эвану, не вызывала никаких сомнений, печальная, но любящая всех нерадивых деток Костра, которая сидела в своем кресле, пряча красноту припухших глаз. Даже Ирг почтил их своим вниманием – превосходство и ухмылка на его безобразном лице бесили до невозможности, даже с учетом того, что, по всей видимости, он разделял взгляды Элис.

– Как ты догадалась? – Ветер сидел на одной из ступенек, ведущих на второй этаж. То, что Вик сидела не рядом, говорило о многом.

– Его кошмары. – Элис устало опустилась прямо на пол, поджимая под себя ноги. Уют – это последнее, что ее сейчас заботило. Лишь бы найти опору, лишь бы почувствовать землю под ногами.

– Кошмары? Но Эван никогда…