Мы вернемся

– Займи свой рот едой – так безопаснее для тебя и всех вокруг.

Вся радость тут же улетучилась: Эван как по мановению волшебной палочки сдулся, съежился под тяжестью вины. Он отставил так и не открытый контейнер с едой и повернулся к Элис, насколько ему позволяла нога.

– Я не хотел вас подставлять. Я просто так устал от этого вранья, от ссор и ругани. Да еще и перебрал… Я не хочу оправдываться. Я…

– Эван, хватит. Ты сделал столько косяков, что если за все оправдываться – будем болтать тут вечно.

– Кто-нибудь еще пострадал?

– Родж бодрится, но его хорошо помяли, судя по тому, как он кряхтит. У Лин ссадина на лбу. Она была готова погибнуть, только бы не отдавать тебя этим людям.

– Она у нас очень добрая.

– Пара ссадин и синяков у остальных, ничего серьезного. Только тебе и досталось по-крупному.

– Зато честно. Я виноват – мне и страдать.

– Во-первых, – Элис не могла усидеть на месте и принялась вышагивать по палате, – это нечестно. Они ведь набросились на тебя со своим самосудом, как звери! А во-вторых, страдаешь не только ты, а мы все!

– Ты никогда не простишь меня, да? – Эван смотрел на нее так обреченно, словно от ее ответа зависела вся его жизнь.

– Я простила тебя, Эван.

Элис сказала это на автомате и вдруг осознала, что так оно и было. Она простила его, когда увидела кровь на руках Ветра. А может, это случилось раньше? Элис пропустила тот самый момент, но отчетливо понимала, что больше не хочет убить Эвана.

– Я не ненавижу тебя. Так, немного злюсь… Ты такой идиот, Эван! Но я переживаю за тебя, как бы сильно я ни хотела обратного.

– Это значит?..

– Это значит, что я больше не буду на тебя орать. Не буду винить во всех грехах. И буду рядом, как и все остальные в доме.

– А что будет с нами? Мы с тобой?

Элис тяжело вздохнула и прошла к окну. Солнце опускалось на крыши домов, розовый свет отражался в окнах, ослепляя и вселяя надежду. В этом закатном огне мир казался сказочным и идеальным, а в таком мире возможно абсолютно все, разве не так? Элис обняла себя руками – ей внезапно стало зябко и неуютно, ведь в эту секунду принималось очередное решение, с которым ей потом жить. Или мучиться.

– Нас с тобой нет. Тех отношений уже не вернуть.

– Но ты же простила меня?

– Простила. – Элис развернулась. – Я была влюблена в Эвана, а тебя я не знаю. Ты – другой человек, с непонятной историей, и я не знаю, как к тебе относиться. Ты и сам-то себя не знаешь, верно? Так что, давай сначала разберемся с тобой, а там будет видно. – Элис сглотнула подступившие слезы. Ей очень хотелось сейчас обнять Эвана, забыть весь этот ужас и вспомнить, как это – быть не одной. Но очередной правильно-неправильный выбор был сделан, и теперь уже не отмотать обратно, как в голливудских комедиях, не выкинуть эту сцену из их общей картины. – А теперь ешь. Костра огорчится, если ты не поужинаешь, она очень старалась.

– Ты очень сильная, Элис. И хорошая.

– Я знаю. Мне сегодня это уже говорили. – Она улыбнулась. – Ты правда поешь. Я пойду узнаю у врача, что и как. Если, конечно, она может разговаривать после встречи с Сэмом.

– С Сэмом? – удивился Эван.

– Да, я пришла с Сэмом. «Тебе одной опасно, я с тобой» и все такое. А у палаты мы столкнулись с Акиной, твоим врачом, и их обоих как заклинило! Ты снова соединяешь сердца, мистер Купидон!

Элис отчетливо расслышала «Купидон, ага… Сапожник без сапог», сказанное полушепотом, но оборачиваться не стала. Она уверенно вышла в коридор, закрыла за собой дверь и зажмурилась. Больше всего на свете ей хотелось перестать быть сильной. Почему люди вообще считают, что это комплимент? Если ты сильная, значит, скорее всего, одинокая и жизнь у тебя – один сплошной мрак, ведь где-то ты эту силу должна демонстрировать. Так что нет, она не сильная, и ей очень хочется вернуться в прежнюю себя: ныть, рыдать, жалеть себя и радоваться каким-то простым вещам. Элис не хотела сражаться, вытягивать кого-то из проблем, переживать за всех и поддерживать в доме единство. Она не мечтала стать сильной, она мечтала просто жить. Влюбляться, плясать на свадьбах, набивать татуировки, учить людей письму и чтению, кататься на велосипеде и купаться по ночам в океане. Видимо, писательский бог отправил ее в персональный ад под названием «быть сильной».

– Опять поругались? – Сэм стоял чуть поодаль, но Элис все равно разглядела блеск в его глазах.

– Не поверишь, но помирились. Охмурил?

– Вы снова вместе? – Сэм кивнул в сторону кресел для ожидающих, и они направились туда. – Взял номер телефона. Думаю, я буду часто дежурить у Эвана.

– Мы не вместе, мы просто соседи. – Элис дурашливо толкнула Сэма в кресло. – У Эвана он дежурить будет, конечно!

– Что, ваша любовь не выдержала проверку пулями?

– Наша любовь не выдержала проверку ложью. Ай, сложно все… Он другой, не мой Эван теперь…

– Это я виноват. – Сэм сел ровно, сцепив руки в замок. Элис вдруг поняла, что он действительно так считал. – Если бы я не появился со своими рассказами, то ничего бы и не произошло. Я виноват в том, что сейчас творится.

– Сейчас моя очередь говорить, да?

– В смысле?