Мы вернемся

– Сейчас не время. Да и я врач, а он – посетитель моих пациентов.

– И что? – Элис ерзала на кушетке, пытаясь сесть как-нибудь так, чтобы комната не качалась. – Может, сейчас, наоборот, самое время? Кто знает, вдруг завтра у нас случится переворот или гражданская война?

– Все так серьезно? – Акина четкими, отточенными движениями набирала обезболивающее в шприц.

– Мой нос и пуля в ноге Эвана – просто разминка. Люди здесь очень жестоки. Хотя покажи мне такой мир, где жестокости нет.

Акина подошла, протерла руку Элис обеззараживающим раствором и ввела иглу в едва виднеющуюся вену.

– Акина, – тихонько позвала Элис, морщась от боли. – Эван, конечно, много чего натворил, но он хороший. Он правда не может ничего изменить или переписать. Ну или, по крайней мере, не знает, что может. Он не заслужил всего этого, никто из нас не заслужил.

– Я знаю. – Акина опустилась на кушетку рядом с Элис. – Я говорила с ним, когда он пришел в себя. Ваша Вик немного покричала, когда я ее впустила, поэтому я заглянула в палату – проверить, жив ли Эван.

– Вик кричала?

– Ну скорее отчитывала Эвана. Как строгая учительница или начальник.

– Она командир отряда, – выдохнула Элис. Если бы ее щеки не были перемазаны кровью, Акина смогла бы разглядеть стыдливый румянец.

– А, ну тогда все становится понятно. – Врач усмехнулась, явно вспоминая происходившее в палате Эвана парой часов ранее. Опыт подсказывал Элис, что слов их боевая подруга не выбирала. – Вот я и зашла к нему. А он как птенец: потерянный, лохматый, до конца не отошедший от операции. И знаешь, он тут же начал спрашивать меня. Но не о своей ноге, не о том, сможет ли ходить… Он спрашивал про вас, поступал ли кто еще. Домой просился, герой ваш. И столько в нем отчаяния и беспокойства было, что у меня сердце сжалось. Обо мне никто так не переживал, как он о вас. Ни в одном из миров.

Элис слегка растянула губы в улыбке – сделать это в полную силу не позволяла боль.

– Вы все такие милые, так держитесь друг за друга. Словно все прибыли из одной истории.

– Знаешь, Эван научил меня одной важной вещи: неважно, откуда ты прибыл, что осталось у тебя в прошлом мире. Мы все начинаем тут жизнь заново, мы можем исправить, переписать себя с нуля. Только эта жизнь имеет смысл. А вся эта история крадет у нас право на счастье, на второй шанс. – Элис держалась молодцом, но внутри себя корила за свое поведение, жестокость. А с другой стороны ее накрывал парализующий, леденящий страх того, что как раньше уже не будет, что впереди только боль и вражда. Элис мгновенно переключилась, чтобы не показывать Акине своих настоящих эмоций. – Поэтому, если Сэм тебе нравится хоть на десятую долю так же, как ты ему, не жди «подходящего времени». Я не сторонник таких быстрых романов, но искр между вами только слепой не заметит.

Акина смущенно отвела взгляд, но Элис успела заметить легкую игривую улыбку, а это могло означать только то, что Сэм теперь ей до конца жизни обязан. До конца бесконечной жизни, если быть точнее.

– Ты не писателем была в прошлой жизни? Так ловко складываешь слова…

– Я была девочкой, которая болела лейкемией. Все. Видимо, это была моя главная роль – кем-то другим я стать так и не успела. – Элис впервые сказала это вслух. Столько долгих ночей она думала о том, важна ли была ее история, кем она была и почему автор написал все именно так. А потом однажды поняла, что очень многого так и не сделала, не сказала, не придумала для себя. Она настолько погрузилась в болезнь, что все другое померкло вокруг. Она тихо умирала вместо того, чтобы жить, – сколько бы ей ни отвел своей дрожащей рукой могучий почти-что-бог. – А теперь я девочка с ушибом носа.

– Теперь ты настоящий герой, Элис, это издалека видно. Только больше не поступай так со своим здоровьем, ладно? – Элис хотела было кивнуть, но Акина вовремя ее остановила: – Простого «ага» будет достаточно, а то лекарство еще не подействовало. Поехали на рентген – тебе за это время как раз приготовят место в палате. Пока война не началась, тебе нужно отоспаться. После твоих речей да глядя на вас с Эваном я думаю, что другого шанса для этого может и не быть.

* * *

– Я пыталась найти его, ребят своих подключила. Сейчас, конечно, не до того – мы даже график дежурств у дома составили, как в старые времена. Да ладно тебе бровки домиком делать, Эван! Ты, конечно, тот еще мудак – прости за слово, – но все еще мой названый брат.

Послышались смешки и шуршание – Вик с Эваном явно обнимались. Элис только проснулась, но открывать глаза совсем не хотелось: страх, что боль накатит с новой силой, раздавит ее, не оставив ни малейшего шанса спастись, был сильнее, чем желание увидеть, что происходит в палате.

– Ты хотела вернуть его Сияющей?

– Видят Боги Единой Вселенной, если бы это убрало ее из нашего дома, то да! Но Ветер не отдаст этому подонку свою драгоценную сестру. Я искала его, чтобы морду набить. Или сломать пару ребер… За Мику, за то, что она ушла, за Сияющую, которая изображает из себя жертву похуже нашей Элис сразу после прибытия!