Мы вернемся!

Командующий дивизией, генерал-майор Отто Адольф Вейсман фон Вейсенштейн, или, как все его называли, Отто Иванович, занимал со своим штабом три больших шатра в южной части огромного русского лагеря. Доложившись молодому прапорщику-адъютанту, Егоров встал рядышком с караулом и был невольным свидетелем разноса, устроенного командиром дивизии своему главному интенданту.

— Почему раньше не доложили, что у вас пороху в тройном запасе нет?! Где новые мундиры под рекрутов?! К нам их пять сотен недавно пригнали, вы сами-то хоть видели, в какой они рванине сюда пришли? Где приварок мясной для солдат?! Солонина ещё с прошлого года, под южным солнцем она уже прогоркла давно, вон, проверьте, все бочки червей полны! На одних сухарях прикажете батальоны за сотни вёрст вести?! А меня не волнует, что у всех вот точно так же! Мне нужно, чтобы в моей дивизии порядок был! Даю вам три дня сроку, Владимир Иванович, чтобы вы все эти вопросы поправили, в противном же случае пеняйте на себя! По питанию: я сегодня же во время ужина пройдусь по лагерю и вас с собой захвачу, будем вместе в солдатских артелях пробу снимать!

— Ох и крут их превосходительство нонче, ох как крут! — смахивая пот с багрового лба, жаловался, выскочив из-за полога, всем ожидающим аудиенции начальник тыловой службы дивизии и, покачивая головой, посеменил вглубь лагеря.

Следующим зашёл высокий подполковник с большими чёрными усищами. Пробыл он у генерала недолго, от силы где-то минут десять.

— Илья Александрович это, старший по артиллерии, — пояснил Алексею адъютант. — Генерал сего подполковника весьма жалует. У него всегда всё в артиллерийском хозяйстве в порядке, ни разу ещё за этот год, что я тут при их превосходительстве состою, не изволили они на него гневаться.

Из шатра слышались звуки делового спокойного разговора, и вскоре усач вышел из шатра.

— Петька, кто там ещё у тебя, пусть сюда заходит! — послышалось из-за полога, и адъютант кивнул Егорову.

— Просят! Вы уж там осторожнее, нервничают они сегодня. Одного секунд-майора — так и вообще под арест, на гауптвахту приказали поместить, за небрежение и за беспорядок в его батальоне.

— Спасибо, Пётр! Авось пронесёт! Тьфу-тьфу-тьфу, — Лёшка сплюнул через левое плечо и, откинув занавесь, шагнул вовнутрь шатра.

Перед ним предстал худощавый человек среднего роста, с выпуклым лбом и волевой нижней челюстью. Его глаза горели живой, кипучей энергией и глядели иронично на вошедшего. Было в нем что-то суворовское, то ли эта бьющая через край энергия, то ли налёт лёгкой эпатажности и быстрое, отрывистое изложение своих мыслей. Ясно одно — что человек этот неординарный, решительный и уверенный, готовый преодолеть любые трудности и увлечь за собой людей.

Этого генерала в войсках называли Русским Ахиллом или лучшей шпагой Румянцева. И совсем не зря! Такие прозвища в армии просто так никогда не даются, и Отто Иванович заслужил их за умение действовать в боях быстро, продуманно и бесстрашно, уничтожая своего противника резкими, хлёсткими, решительными ударами, придерживаясь строго атакующей тактики. Сам он был потомком ливонских рыцарей и лучшим из всех остзейских баронов на русской службе. Начал он её с нижних чинов, пробыв в них около пяти лет, а затем прошёл все ступеньки офицерской служебной лестницы. Первое боевое испытание Вейсман получил в войне с Пруссией. В ожесточённой битве при Гросс-Егерсдорфе был он дважды ранен, но не покинул строя. При Цорндорфе барон снова в гуще сражения и получает серьёзное ранение, едва не погибнув. Он всё время на острие атаки, а отчаянная личная храбрость станет его отличительной чертой на всю жизнь. Семилетнюю войну барон заканчивает в чине полковника, приобретя бесценный опыт в боях против самой сильной армии мира того времени.

Затем будет война в Польше с конфедератами и, наконец, с Османской империей. Именно здесь-то и раскрылся полностью его полководческий талант.

В боях за Хотин, при Рябой Могиле и Ларге его бригада отличилась храбрыми стремительными штыковыми атаками, в которых русские неизменно опрокидывали превосходящих их числом турок. Бригадира ждут награды от императрицы — Георгий III степени и чин генерал-майора.

Поход первой дунайской армии Румянцева продолжается, и она разбивает стопятидесятитысячную армию великого визиря при Кагуле. Здесь Вейсман снова в авангарде, а его бригада теснит противника с той энергией и поспешностью, которые и требовал от своих войск командующий. Его заслуги в атаке и в преследовании турок оказались решающими, и генерал-майора Вейсмана представляют к ордену Святого Александра Невского. Известность Отто Ивановича в войсках растёт. И вот приходит время быстрых поисков — нападений на подразделения турок и на их укрепления с целью истребления живой силы противника.