Мы вернемся!

Меняла при его словах о монетке даже замер, как видно, прокручивая в голове только что полученную им информацию. И уже чуть позже, увидев эту ироничную улыбку и искрящиеся смехом глаза молодого русского офицера, сам же и рассмеялся:

— А-а-а, господин офицер изволит шутить, я понял! Вы уж простите меня за мою старческую глупость. Но всё равно вы, Алексей, мне подали сейчас очень интересную мысль. Ну да ладно, давайте ближе к нашему делу, — и он уселся на табурет напротив Егорова. — Если вы не против, то я покажу вам то, что я сейчас имею по нашему общему делу. И если опять же вас всё здесь устроит, то я полагаю, что мы сможем повести наш разговор дальше?

— Да, конечно, — согласился Егоров. — Я весь в нетерпении, Давид Соломонович! И со мной всё то, что и должно быть, чтобы удачно завершить нашу сделку. Надеюсь, у вас всё получилось и я не зря к вам сейчас так спешил?

— Погодите немного, вы всё сами скоро своими глазами увидите, — довольно кивнул старый меняла и хлопнул в ладоши. — Яков, Йося, Лазар, заносите!

В дальнем затемнённом углу вдруг открылась совершенно незаметная со стороны дверка, и из неё выступил с поклоном мужчина средних лет, несущий в руках тяжёлый, замотанный в ткань свёрток. Следом за ним вышли ещё двое, немного моложе первого, в такой же чёрной одежде и с маленькими шапочками-кипами на головах. Они, также как и старший, положили на прилавок свои звякнувшие металлом свёртки и, отступив в сторону, вежливо поклонились.

— Мои мальчики: Яков, Йося и Лазар, — представил по старшинству своих сыновей Давид Соломонович. — Самого младшенького, Бени, только сейчас здесь нет, не раньше осени мой мальчик в отчий дом вернётся. Если вдруг их отца не станет, вы всегда можете на всех них положиться как на честных и надёжных людей.

— Хорошо, Давид Соломонович, — кивнул Алексей, с улыбкой разглядывая его «мальчиков».

— Ну что вы встали как истуканы?! Йоська, быстро неси тот свёрток с синей галочкой, а ты, Лазар, бегом за тем особым кулём! Яша, разложи тут всё красиво, чтобы господину офицеру было хорошо видно! — словно заправский унтер, скомандовал меняла, и его сыновья молча бросились исполнять все указания отца.

«Дисциплина!» — подумал Лешка, уважительно взглянув на старого Давида.

Через пару минут Лазар принёс тяжёлый свёрток, и он, звякнув, как и все предыдущие, лёг на прилавок.

— Прошу вас, Алексей Петрович, принимайте ваш заказ! — Соломонович с улыбкой смотрел на волнующегося Алексея. Тот же, подскочив к длинному прилавку, буквально задохнулся от нахлынувшего на него восторга. Перед ним лежали покрытые густой смазкой штуцера! Алексей быстро пересчитал их — ровно пятнадцать, как они когда-то и договаривались. С левого края из двух больших свёртков были выложены десять единой системы, далее лежали три, а с правого края — ещё два штуцера.

Давид Соломонович, как заправский оружейник или как человек, очень глубоко погрузившийся в эту тему, подошёл вплотную к прилавку и с важным видом обтёр ветошью тот, что лежал с левого края.

— Эти десять совершенно одинаковых штуцеров, Алексей, пришли к нам из Валлонии, а точнее, из города Льежа. К ним, да и ко всем ружьям, как и полагается, идут все необходимые принадлежности: шомпол, пулелейка, кожаные чехлы, штыки, приспособления для чистки и для ухода и много ещё чего, в чём вы сами гораздо лучше меня разбираетесь. Вот эти три, что лежат сразу за валлонскими, приплыли к нам по Дунаю из Вены. У них, кстати, самые грозные из всех штыки, вот поглядите, какие здесь длинные клинки, — и Соломонович вынул из кожаных ножен похожий на палаш клинковидный штык-кортик. — Так, ну а вот эти два прусских, из Золингена, — и он с натугой сдвинул чуть в сторону самую крайнюю винтовку. — Можете не сомневаться, всё оружие в полном порядке, оно исправное, и при нём всё то, что к нему и должно прилагаться. В этом я даю вам своё слово!

Лёшка в это время возился у прилавка с железом, словно бы ребёнок с любимыми игрушками. Он щёлкал курками, откидывал полку замков, пристёгивал и снова отстёгивал штыки и просто перекладывал всё с места на место и наглаживал такое драгоценное оружие.

Всё это время старый меняла стоял чуть в сторонке и с улыбкой за ним наблюдал.

— Я вижу, что вам всё понравилось и ко мне у вас претензий нет?

— Да, конечно, Давид Соломонович! Какие вообще могут быть претензии?! — Алексей наконец-то оторвался от штуцеров. — Если вы не против, то я бы хотел за них тут же рассчитаться.

На столик были выложены две третьих той суммы, что оставались от уже выданного ранее задатка. И сбоку легли ещё две золотые монеты, причитающиеся компаньону за работу.

— Итого двадцать две, все как и положено, и все они требуемого качества, — с удовлетворение кивнул меняла, тщательно проверив каждую.