Мы вернемся домой

— Никаких документов или рабочих компьютеров не обнаружили?

— Обнаружили, только запустить не смогли. Вы будете смеяться, но вся аппаратура в бункере — ламповая. На очень миниатюрных, видимых только в микроскоп лампах, но все равно лампах. То, что можно с великим трудом назвать компьютером, тоже сделано на них. Как запускать это чудо техники непонятно. Надо будить кого-то из этих четырех.

— А они готовы проснуться? — оживился Николай Александрович, которого загадка выходцев из СССР двадцать второго века сильно заинтриговала.

— Один, наименее пострадавший, — ответил Алехандро Михелевич. — Остальным троим еще несколько дней в медкапсулах находиться. Семен Олегович сказал, что у этого рваная рана на животе была, причем только мышцы задеты, да печень напополам. Для медкапсулы под управлением хорошего врача три часа работы. Не будили до вашего распоряжения.

— Так будите! — приказал капитан. — Я сейчас подойду в медотсек.

Затем он подошел к кабинке внутрикорабельного телепорта, вошел в нее вместе с археологом, передал через имплант нужный адрес и вышел уже в медотсеке. Врачи, получившие распоряжения от Михалыча, уже запустили процедуру пробуждения.

В отдельном отсеке стояли четыре овальные капсулы с прозрачными крышками. Внезапно одна из них начала открываться, явив миру изможденного мужчину лет сорока пяти на вид.

— Насколько я понимаю, ничего подобного нашему преобразованию этот человек не проходил? — поинтересовался капитан, улыбнувшись главному врачу крейсера, Алене Ивановне Паншиной, вытащившей его раненого с поля боя во время сражения за Днепропетровск в две тысячи двадцать шестом году. Именно поэтому, наверное, Николай Александрович, став капитаном «Снегиря», нашел ее и предложил должность главврача будущей колонии. Женщина, давно вырастившая и отпустившая в свободную жизнь прапраправнуков, подумала, подумала — и согласилась. На Земле ей давно надоело, хотелось новых впечатлений, как она призналась в личном разговоре. Что ж, новых впечатлений врач получила на три жизни вперед.

— Даже следов нет, — отрицательно покачала головой она. — У них вообще медицина довольно примитивна, я обнаружила у всех четверых немало заживших швов — раны им шили вручную, причем даже не кетгутом, а шелком, который потом из швов удалять нужно. И это совершенно непонятно. Без твоего приказа, Саша, я проводить преобразование не стала, сначала, наверное, стоит ментоскопирование сделать.

— Посмотрим, — неопределенно ответил капитан. — Когда он придет в себя?

— Так уже, — тихо засмеялась женщина, — лежит и прислушивается, пытаясь понять, где он. Вставайте, товарищ! Вы уже здоровы!

Из капсулы показалась голова человека, он сел и с явным удивлением окинул взглядом отсек, останавливаясь на таких же капсулах, как и та, в которой находился он сам.

— Возьмите комбинезон, — подошла к нему Алена Ивановна. — Меня можете не стесняться, я врач.

— Благодарю вас… — хриплым голосом отозвался человек.

Он выбрался из капсулы и быстро натянул на себя серый комбинезон, данный врачом, без проблем разобравшись с магнитными застежками. Затем негромко спросил:

— Спасибо! Но… где я?

— А что последнее вы помните? — поинтересовался Николай Александрович.

— Тяжелую посадку. Мы с трудом добрались до этой планеты, двигатели дышали на ладан, пять месяцев от края системы плелись сюда. Во время посадки корабль мотало так, что слов нет. Потом страшный удар, и… все. Я открыл глаза вот в этой штуке.

Он похлопал рукой по боку медкапсулы, потом спросил:

— А кто вы?

— Волгин, Николай Александрович, капитан колонизационного крейсера Д-212 «Снегирь», приписка порт Синявино-12 на Ганимеде. Вы сейчас на борту, в медотсеке. Назовите, пожалуйста, ваше имя, должность и корабль, на котором служили.

— А вы разве не знаете? — удивился человек.

— Откуда? — приподнял брови капитан. — Сутки назад мы нашли на третьей планете системы Лейтена то, что сначала посчитали могилой. Обелиск с красной звездой, на котором было выбито шестнадцать имен и даты из двадцать второго века. Мы из двадцать пятого. Однако под обелиском был обнаружен бункер, а в нем шестнадцать работающих морозильных камер с телами людей. Четверых из них нам удалось разморозить, оживить и вылечить. Вы — один из них.