Мы восстанем завтра

– Дом № 121 на центральной будем удерживать до последнего. Его оборону буду возглавлять я. Петр Андреевич остается на правом фланге. При неблагоприятном развитии событий. – Виктор повторялся. – Так сказать, край, Алексей Степанович. – Пащенков обратился к Кравчуку: – Твоя задача удерживать рубежи, пока мы все не выйдем на запасные позиции. После чего ты отходишь на…кую улицу, и там стоп, ни шагу назад.

– Это понятно, – отозвался Кравчук, взял стакан, набулькал минералки и шумно выпил.

Здание вздрогнуло от разорвавшегося поблизости снаряда. Противник словно напоминал – он рядом и скоро предпримет очередные действия.

– Николаевич, пора закругляться, – глядя в окно, поторопил «председательствующего» Петр Андреевич.

– Да-да, тридцать секунд. – Пащенков начал сворачивать карту.

– Михалыч, на тебе угол оборонительной линии, дом номер 13.

– Свезло. – Я хмыкнул. К цифре 13 у меня особое отношение: она не плохая и не хорошая – событийная, большая часть знаменательных событий моей жизни пришлись именно на эту цифру, и хороших, и плохих. Буду надеяться – на этот раз связанное с этой цифрой не будет излишне черным. На хорошее рассчитывать глупо, разве что в главном?

Удержаться на первоначально занимаемых позициях нам удалось почти сутки. Затем Пащенков отдал приказ на отход. На этом связь с ним пре-рвалась, среди отступивших его не оказалось. Кто-то из бойцов вроде бы видел, как его завалило обвалившейся стеной… Но сейчас подробности его гибели не имели никакого значения, как бы ужасно это ни звучало, нам было не до отдельно взятого человека…

Моему подразделению удалось продержаться на означенных Виктором рубежах достаточно долго, затем мы начали планомерный отход…

Каждый дом, каждую площадку, каждый метр ваххабитам приходилось брать с боем, но кольцо сужалось, мы постепенно откатывались все дальше и дальше вовнутрь первоначально очерченного периметра обороны. Отходили организованно. Оставляя небольшое прикрытие, одновременно всем рубежом откатывались назад, все больше удаляясь от расстрелянного, почти полностью разрушенного здания бывшего «Детского мира». Невольно закрадывалась мысль: а стоило ли вообще держать здесь оборону? И тут же приходил ответ в виде пары-другой сотен ваххабитских трупов, лежавших на центральной и прилегающих к ней улицах. Еще столько же покоилось внутри здания. К тому же мы выиграли сутки времени. Правда, непонятно, давало ли нам это хоть что-то. Разве что мы на сутки задержали их продвижение к столице…

Нас зажали. Да, вот теперь нас зажали окончательно. Коробки зданий. В одних мы, в других противник. Все бы ничего, но их больше, гораздо больше. Мы окружены. Я со своим подразделением перед школой, от которой остались одни развалины. Из окна нашей пятиэтажки – прекрасный вид на школьный стадион, жаль, как следует полюбоваться видами не дают вражеские снайперы, засевшие в многоэтажке, что напротив. Ей тоже хорошо досталось – от некогда красовавшегося под крышей названия строительной фирмы (выложенного кирпичами при постройке) остались угадываемыми лишь две буквы «и…л…». Теперь и не прочитать. Из ближайшего парка по нам почти беспрерывно бьют из своих пушек «БТР-100». Удерживать занятые мной здания я долго не собираюсь – у меня приказ отходить, как только противник подтянет на это направление тяжелую технику. Надеюсь, к этому моменту для нас успеют оборудовать новые позиции. До них всего ничего – лишь перейти улицу. Первый и двадцать первый дома мои, то есть наши – моего подразделения. Там, по крайней мере, по нам нельзя будет бить прямой наводкой. Но это последний рубеж. Отступать дальше… нет, лучше смерть. Да и некуда больше отступать, весь периметр обороны сузился до сотен метров.

– Командир. – Из-за висевшей на одной петле двери появился Васенков. За последние дни его лицо, и без того не бывшее круглым, окончательно осунулось, на лбу залегли старческие складки, волосы на правом виске словно осыпало мукой. – Вахи пушки приперли. Разворачивают.

– Видел. – Трудно не заметить выдыхавшие черный дым тягачи, выползшие со стороны все того же многострадального парка.

– Руслан, – я окликнул сидевшего на полу подле телефона полевой связи Сатаева, аккумуляторы в радиостанциях окончательно сели, – давай штаб.

Тот с отстраненным видом принялся молча крутить ручку.

– Не отвечают.

– ???

– Наверно, провод опять перебило.

– Черт! – Ничего нового – протянутые к началу боев линии проводной связи то и дело оказывались оборванными. – Черт! – Мне требовалось переговорить с взявшим на себя командование подполковником Кравчуком немедленно. – Руслан, связь мне! Связь!

– Я пошел. – Сатаев быстро поднялся, подхватил автомат и, шмыгнув в открытую дверь, застучал каблуками, спускаясь вниз по лестнице.