Мы восстанем завтра

Тот сверкнул сердито глазами и, видимо, мысленно желая мне скорой погибели, запыхтел дальше, а мне только этого и было надо.

– Юра, отход! – Из-за угла здания показались ваххабиты, я вскинул оружие, но выстрелить не сумел – очередь из крупнокалиберного пулемета смела наступающих.

– Вот так-то! – злорадно процедил все еще находившийся подле меня Васенков.

– Я что сказал? – возмущенно возопил я. – Пошел отсюда! Какого хрена замер? Давай, давай, помчал на фиг! – Мой башмак придал ему ускорения. Мне пришлось поднажать, чтобы не стать безнадежным аутсайдером.

Подоспели мы вовремя. Прорвавшийся со стороны правого фланга противник разделил нашу оборону на два изолированных друг от друга очага сопротивления. Первый – сосредоточенный на небольшом пятачке вокруг бомбоубежища, и второй – в двух зданиях на соседних улицах. Все остальное оказалось в руках противника. Мы еще держались, но прорвавшийся враг уже занимал подъезды, и мы не в силах были воспрепятствовать его продвижению. Убивали, сколько могли, и сами пытались выжить.

– Держаться! – мчался в пространстве призыв-требование. Оружие выходило из строя, но ему сразу находилась замена – ствол павшего товарища.

– Подъезды, держать подъезды! Продержаться до утра, до утра продержаться! – Подполковник Кравчук в окровавленном изодранном камуфляже обходил этажи и квартиры, одну за другой, подбадривая бойцов, туманно обещая если и не скорую помощь, то хоть какую-то передышку. Но мы-то знали, что ее не будет.

– Михалыч. – Кравчук поманил меня пальцем, отзывая в сторону. Мы переместились на лестничную клетку. Шум боя здесь чуть тише, вот только доносился он с обеих сторон.

– Михалыч, подготовь взрывчатку.

– Что будем взрывать?

– Центральный вход в подвал.

– В бомбоубежище? – Недоумение отразилось на моем лице слишком явственно.

– Да.

– Но люди…

– Люди не пострадают. Там небольшой коридор, его мы и взорвем, – пояснил он. – Кстати, запасной выход перекрыт два часа назад. Да, мы должны продержаться. – Подполковник скрипнул зубами, и его кулак, описав дугу, врезался в стену. – Ваххабиты не могут до бесконечности подтягивать резервы, но если эти пидоры прорвутся к дому… не хочу рисковать… К тому же оборона подвала неудобна. Нам недостанет сил.

– Но если мы… – Я не закончил, но Кравчук понимающе кивнул. – Как они выберутся наружу? – Сердце обожгло беспокойством за жену и сына.

– Инструмент в подвале наличествует, а времени у них будет более чем достаточно. Захотят выйти на поверхность – выйдут. Только если мы погибнем – будет ли им смысл это делать?

– Смысл надеяться на лучшее есть всегда, – возразил я, и подполковник не стал со мной спорить.

– Через двадцать минут бойцы со взрывчаткой должны быть внизу.

– Кто будет закладывать заряды? – Такое дело не стоило пускать на самотек.

– НИС второго бата, – бросил Кравчук и, ткнув меня кулаком в плечо, поспешил по своим делам. А я взялся за рацию.

Через двадцать минут мне доложили, что взрывчатка у исполнителя, а еще через пятнадцать минут в подвале здания ухнуло, но среди всеобщего грохота никто не обратил на это внимания.

– Коля, Колечка, Коленька! – Первое мгновение я решил: голос жены – глюк – и даже не повернул головы, поэтому вздрогнул, когда на плечо опустилась ее ладошка.

– Что ты… тут… делаешь? – Я опешил.

– Я с тобой. – Ее щеки оказались бледны, веки подрагивали, но в целом она казалась почти спокойной.

– Иди в подвал, к чертовой бабушке! – Осознав факт ее присутствия рядом, я заорал на вставшую рядом жену: – Тебя еще здесь не хватало! Убьют ведь!

– И пусть! – зло выкрикнула она, передергивая затвор «АКСа», видимо, взятого у кого-то из раненых. Надетая на нее разгрузка в нескольких местах оказалась пробита, а на зеленой материи отчетливо виднелись темные следы запекшейся крови. Я выстрелил в набегавшего боевика, отпрянул за стену, увлекая за собой супругу. Ответная очередь срезала люстру. Стеклянные осколки плафонов полетели в разные стороны.

– Ты что, дура? Настя, мать твою, правда, убьют же!

– А ты что, предпочтешь, чтобы меня прямо в подвале и разложили? – Заскрежетав зубами от злости, Настя скинула с плеча мою руку.

Я заглянул ей прямо в глаза и… молча указал на соседнюю амбразуру – дыру, проделанную в стене дома. Вокруг все грохотало, цокало, шлепало и визжало, боевики продолжали атаку.

– Нормально, ребята, работаем! – Перебегая к отверстию в стене, я бубнил это в микрофон, как мог подбадривая своих. – Снайперам выбивать самых активных. Работаем, работаем! – Патроны еще есть, только жаль, граники кончились… А они бы нам не помешали… Да и обычных гранат побольше бы…

Нам и в этот раз это удалось – боевики отступили.

Настя опустилась на пол, я сел рядом и начал забивать патроны, она привалилась к моему плечу.

– Как там Лешка? – Секунды передышки я использовал, чтобы спросить о сыне.

– Утром мне передали, что у него все было хорошо.

– Утром? Ты не видела его с утра? – Повернувшись, я обхватил ее за плечи. – Он разве был не с тобой?

– Он… – по ее щеке побежала слезинка, – у Петра Андреевича.

– Как ты могла отпустить его? – Я притянул ее к себе, прижал.