Мы все актеры

Из-за отворота пломбирской треуголки высовывается птичка, чистит перышки. Перелетает на Ксюшино деревце и поет.

ПТИЧКА: Вить-вить-вить!

СТИВЕНСОН (в сердцах бросает саквояж, Сеннов-Арсеньев его подхватывает): Дурдом.

Пломбум берет Ксюшу за руку. Они уходят ко флигелю, бережно неся овеваемую перьями шляпу и цветущее дерево с птицей. Стивенсон предлагает руку мадам Смородинской, они входят в большой дом. Сеннов-Арсеньев с саквояжем нерешительно стоит на крыльце его. Пол Ньюмен разводит холеными руками, безмолвно призывая Сеннова-Арсеньева в свидетели. Подходит Анна Юрьевна Сеннова, бодро несущая свою дорожную сумку. Сеннов-Арсеньев выпускает из рук рыжий саквояж, тот катится по ступенькам крыльца, Пол Ньюмен его подбирает.

СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: О, ма! что же ты не позвонила… я бы встретил.

МАДАМ СЕННОВА (сильно встряхивая свою ношу): Да тут всего ничего. Рада тебя видеть… не часто приходится… всё у Арсюшки? хвостик его…

ПОЛ НЬЮМЕН: Анна Юрьевна? О, в каком я затрудненье! сколько надежд возлагаю на Вас!

Берет и ее сумку тоже, пропускает даму вперед себя. Входят вдвоем в дом. Сеннов-Арсеньев остается перед закрытой дверью, садится на крыльцо. К нему подходит Ноутбук.

НОУТБУК: Так вот, Белоцерковский однажды говорит Старосельскому…

Сеннов-Арсеньев в отчаянье затыкает уши.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Веранда большого дома. Дед Терский сидит в плетеном кресле, Наталья Николавна расчесывает его седые кудри. Проскакивают мощные разряды, слышен треск. В промежутке между разрядами шаги, кто-то спускается сверху. Входят мадам Смородинская и Стивенсон.

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Петр Мартыныч, стетоскоп, конечно, со мной, но я полагаю, что сын мой Арсюша будет нам полезней. Он дружен с Ксенией и знает ситуацию изнутри.

ДЕД (снисходительно): Отлично, отлично, юноша. Каково же настроение девочки?

СТИВЕНСОН: Преупрямое, Петр Мартыныч. Говорит – в нашем с ней поколенье одни придурки… я сделала выбор, застрелитесь вы все.

ДЕД: Насчет молодого поколенья – тут, пожалуй, она права… возразить нечего

СТИВЕНСОН (торопливо): Однако ж бывают исключенья… мой друг Алексей Сеннов, например… окончил инженерно-физический институт по специальности «автоматика»… очень исполнителен.

ДЕД (нетерпеливо): Да, да, слыхал… Ваша тень… я не прочь ему помочь. Напомните мне, когда сделаем дело.

СТИВЕНСОН (осторожно): Дело не из легких… у Ксении твердый характер… Ваш, мне кажется.

ДЕД (польщен): Не стану спорить. Однако у Вас на руках все козыри возраста… не пустить ли их в ход?

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (немножко нервно): Но Ксюшино цветущее деревце… что это такое?

ДЕД (не въехал): Какая-нибудь вишенка… хотела посадить… она любит.

Мадам Смородинская порывается сказать, потом обреченно затихает. Наталья Николавна безмолвно помавает головой, продолжая чесать старика под треск разрядов.

СТИВЕНСОН (в сторону): Пахнет, как от сгоревшего трансформатора.

ДЕД (целуя руку, его чешущую): Вот и моя Наталья Николавна за. Вопрос решен большинством голосов. Ступайте, Арсений, и да помогут Вам олимпийские боги.

Стивенсон спешит выполнять приказ. Мадам Смородинская вяло достает из кармана блузы стетоскоп. Старик стаскивает рубашку не расстегивая. Наталья Николавна удаляется, но вламывается мадам Сеннова.

МАДАМ СЕННОВА: Простите, я без доклада.

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (роняя стетоскоп, громко шепчет в зал): Будто комод ввалился.

ДЕД (смущен): Ах, извините… (Пытается напялить нерасстегнутую рубашку, запутывается.)

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ (к шевелящемуся мешку): Я поднимусь пока наверх…

ШЕВЕЛЯЩИЙСЯ МЕШОК: Нет, нет, останьтесь! дело общее.

МАДАМ СЕННОВА: У меня нет общих дел с мадам Смородинской.

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Зато у сыновей наших их чересчур много. Ах, Петр Мартыныч, Вы себе не представляете… сын этой дамы такой распущенный мальчик!

МАДАМ СЕННОВА: Не вам бы говорить, не нам бы слушать.

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Чья б телушка ни мычала…

Вежливый стук в дверь.

ШЕВЕЛЯЩИЙСЯ МЕШОК: Войдите.

Входят Стивенсон и Сеннов-Арсеньев. Взъерошенная голова деда наконец появляется из ворота рубашки.

МАДАМ СМОРОДИНСКАЯ: Ах, Арсюша… мы как раз говорили о вас двоих… что вы дружны со школы.

СТИВЕНСОН: Да, я осмеливаюсь поручить Алексея Сеннова милостивому покровительству Петра Мартыныча.

Взъерошенная голова деда кивает, руки еще сражаются с рукавами рубашки. Входит Наталья Николавна.

НАТАЛЬЯ НИКОЛАВНА: Ах, Пьеро… я ведь только что тебя причесала… и почему смирительная рубашка? теперь так лечат от бессонницы? или от аритмии?

СЕННОВ-АРСЕНЬЕВ: Позвольте мне… (Ловко всовывает руки деда в рукава.)

ДЕД: Благодарствуйте… у нас тут состоялась небольшая медицинская консультация. (Резко меняет тон.) Тысяча чертей, парни… вам простятся все грехи молодости, если вы отобьете девчонку у этого… этого… (Посмотрев на Смородинских, не кончает начатой фразы.) В общем, назначаю приз в тысячу долларов тому, кто…

СТИВЕНСОН (мечтательно): Вот и она точно так бранится.

ДЕД: Родная кровь. (Впадает в еще больший азарт.) Тысяча долларов плюс академическая карьера…