Мы все худели понемногу

Черт побери! Кагиров умер за полтора месяца до убийства Виолетты Копейкиной! Увы, он никак не может быть убийцей. А жаль. Как бы все здорово вышло: Аллу отпустили бы из тюрьмы, а следствие закрыли в связи со смертью основного подозреваемого. Теперь же все ужасно. Получается, что никто из покупателей квартиры на «Войковской», у которых я побывала, не виновен в смерти Виолетты Владленовны. Мое расследование только подтвердило версию милиции: об обмане пенсионерки Копейкиной знала только Алла, и именно у нее были основания убить старушку. А ведь я затевала всю эту беготню по городу с совершенно обратной целью — чтобы помочь подруге! И что же, спрашивается, мне теперь делать? Люся Лютикова, великий сыщик всех времен и народов, села в огромную лужу...

Тут я очнулась от размышлений, осознав, что Раиса что-то бубнит мне в самое ухо. Все-таки женщина не упустила случая пожаловаться на жизнь.

— Надо уважать любого человека, независимо от того, бедный он или богатый! Потому что иной раз простой человек может помочь тебе куда больше какого-нибудь олигарха. Правильно я говорю?

— Конечно, — кивнула я. Теперь моя миссия будет состоять только в том, чтобы время от времени произносить «угу», кивать и поддерживать на лице сочувственную мину.

Ободренная такой реакцией, Рая принялась втолковывать дальше:

— Вот этот следователь отнесся ко мне как к какому-то быдлу, цедил слова сквозь зубы и нос воротил. И что в результате? Небось за нераскрытое дело начальство по головке не погладило. А прояви он ко мне уважение да спроси вежливо: «А что, Раиса Алексеевна, не заметили ли вы чего необычного на лестнице?» — разве ж стала бы я утаивать от органов?

— А вы что-то заметили? — заинтересовалась я.

Раиса одарила меня улыбкой, которая по своей загадочности могла дать сто очков вперед Моне Лизе.

— Заметила. И даже подняла эту вещь и схоронила в надежном месте.

Своими намеками Рая разожгла мое любопытство. Я вообще жутко любопытный человек. Поэтому я немедленно закинула удочку:

— Наверняка это что-то безумно интересное...

Женщина только этого и ждала.

— Хотите посмотреть? — предложила она.

— Очень!

Рая выдвинула один из ящиков шкафа, порылась в его недрах и протянула мне какой-то прямоугольник:

— Вот.

На моей ладони лежал бейджик. Это такая карточка, которую прикалывают на груди продавцы, менеджеры, а также участники различных официальных мероприятий. На бейджике пишут имя и фамилию человека, а иногда и помещают его фотографию. В данном случае никакой фотографии не было, только имя — Galina Kolyvanova. А сверху мелкими буквами было написано — «18th International Symposium on Astronomy, November 22—26, Moscow». Значит, некая Галина Колыванова принимала участие в восемнадцатом международном симпозиуме по астрономии, который проходил в Москве с 22 по 26 ноября. Ну и что тут такого? Подумаешь, кто-то из жильцов обронил бейджик. При чем здесь убийство Кагирова? Очевидно, на моем лице отразилось разочарование, потому что Раиса стала поспешно объяснять:

— У нас в подъезде нет никакой Галины Колывановой, понимаете? И в гости человек с таким именем ни к кому не ходит, я интересовалась. А я нашла эту вещь...

— Бейджик, — встряла я. — Это называется бейджик.

— Да? Буду знать. Так вот, я нашла этот бейджик на лестничной клетке нашего этажа, буквально в трех метрах от раненого Витьки.

— Обычная случайность, — сказала я.

— Ничего случайного не бывает, когда речь идет об убийстве, — отрезала Рая. — Я уверена, что Витьку пыталась убить именно эта девушка, Галина. И вторая попытка ей удалась.

— А кто она такая, эта Галина?

— Кто же ее знает... — протянула Раиса. — Но должно быть, у нее была весомая причина. Может быть, Кагиров ее так же обманул, как ту молдавскую Риту. А может, занял денег, как у нас, и не вернул. Мало ли что могло случиться. Жизнь — непредсказуемая штука.

Это уж точно. От тюрьмы и сумы не зарекайся. Даже лучшие друзья не смогут помочь тебе выбраться из-за решетки. Если, конечно, у них случайно не завалялась крупная сумма в иностранной валюте на подкуп Фемиды. Такие грустные мысли роились у меня в голове, пока я ехала в битком набитом вагоне метро. Сограждане плотными рядами возвращались с работы, и их хмурые лица как нельзя лучше соответствовали моему настроению.

Едва я вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Я обреченно взяла трубку.

— Люся? Это Ирина Ильинична. Уже несколько дней не могу до тебя дозвониться. Ну как, удалось тебе что-нибудь узнать про квартиру на «Войковской»? Можем мы ее продать?

Мама Аллы. Бедная женщина пытается спасти дочь от тюрьмы. А я ничем не могу ее обнадежить. В древности гонцам, приносившим дурные вести, отрубали голову. Но никто, кроме меня, не скажет ей горькую правду.

— Увы, Ирина Ильинична, вынуждена вас огорчить. Я тут предприняла небольшое расследование, и вот что мне удалось узнать...