Мы все не ангелы

– У Ниночки ничего общего не может быть с этой… – Тетка, на мгновение зло сжав губы, поискала подходящее слово и не нашла. – Девушкой.

И посмотрела на Дану с большой укоризной. Улыбка из ласковой превратилась в осуждающую.

– Лена вам не нравилась?

– Я в дела соседей не лезу! – Улыбка на секунду пропала, потом появилась снова, но сделалась грустной оттого, что Дана такая бестактная.

Дана нажала кнопку лифта, первой вошла в открывшиеся двери и, когда двери закрылись, прошипела:

– Злыдня какая-то!

– Ну что ты уж так! – хмыкнул Федор. – Дура старая, относись снисходительно.

А когда лифт выпустил их на первом этаже, добавил:

– Это все ерунда, Данка. Концы надо искать в компромате. Но это буду делать я.

* * *

Сосредоточиться было трудно. Николай, пошарив в аптечке, нашел анальгин, вытащил таблетку, запил водой. Подумал и проглотил вторую.

Голова не то чтобы болела, просто не хотела работать.

Коробку, служившую аптечкой, он поставил на место, на кухонную полку слева. Коробка была из-под какого-то печенья и Нине ужасно нравилась. Печенье, кажется, принесла Дана. А может быть, кто-то еще, он не помнил.

Федор, уходя, закрыл Нинин ноутбук. Николай открыл его снова.

В последние три недели ему казалось, что хуже, чем ему тогда было, быть не может.

Идиот! Тогда еще можно было все изменить.

Теперь изменить что-то невозможно.

Зазвонил городской телефон. Николай, тяжело поднявшись, вышел в прихожую, взял трубку.

Звонила какая-то тетка с Нининой работы. Помощь ему не нужна, сообщил Николай. Когда будут похороны, он скажет. Женщина сочувствовала, выражала соболезнования.

Ему хотелось швырнуть трубку, но он молча слушал. Потом, правда, спохватился, спросил, когда дама видела Нину в последний раз. Полученную информацию нужно было обдумать, жена два последних дня на работе не появлялась.

Положив трубку, он вернулся к компьютеру. Понимал, что служебная почта едва ли что-то подскажет, но начал с нее. Удаленный доступ он сделал Нине сам еще в прошлом году. Тогда пару дней стояли сильные морозы, Нина простудилась, не настолько, чтобы брать больничный, но не хотела сморкаться и кашлять, заражая коллег. Тогда Николай и уговорил жену работать на удаленном доступе.

Тогда в его жизни все еще было ясно. Он казался себе невероятно счастливым.

За несколько последних дней непрочитанных писем скопилось штук двадцать. Он прочитал все, понимая, что напрасно теряет время.

Когда-то он уговаривал Нину найти работу поинтереснее и искренне жалел жену, не представляя, как можно изо дня в день рассылать бумажки. Сам он от такой работы помер бы от скуки через неделю. Нина фыркала, дергала головой, и Николай от нее отстал.

А жалеть не перестал. Он всегда ее жалел, с первой минуты как увидел.

Работать в полугосударственной конторе, куда Нина приехала на его счастье и беду, Николаю нравилось. И начальница, Нинина родственница, Мария Семеновна нравилась. За глаза коллеги звали ее Машенька. На Машеньку бабка была похожа мало, но имя прижилось.

Машенька все время суетилась, лезла в работу подчиненных, страшно их этим раздражая, давала глупые советы и обижалась, когда ими пренебрегали. Правда, на поверку выходило, что советы не были очень уж глупыми, они оказывались полезными. Машенька умела видеть тонкости, которые становились заметными только с большим инженерным опытом.

Жаль, что бывшей начальницы не стало через год после его знакомства с Ниной. Тогда они уже были женаты, и Николай на похоронах стоял рядом с родственниками жены.

Со служебной почтой было покончено, он открыл Нинину личку.

Тут писем было еще меньше. Интернет-магазины присылали инфу о скидках. Некий сайт сообщал о новых концертах и выставках. Николай не помнил, чтобы жена любила посещать выставки. Впрочем, он многого о ней не знал, как выяснилось три недели назад.

Николай закрыл глаза, покачался в кресле. Хотелось спать, но он знал, что не заснет.

Он никогда не спал, когда его мучила какая-то проблема.

В тот далекий вечер, когда недовольная насупленная Нина появилась в лаборатории, проблем хватало у всех. Установка, которую готовили к сдаче заказчику, никак не хотела работать в нормальном режиме.

Он тогда обернулся на стук открывшейся двери и равнодушно посмотрел на заглянувшую девушку. Девчонка тоже на него посмотрела, потом взглянула на висевшую на двери табличку с номером офиса и робко переступила через порог.

С непривычки ходить по лаборатории было тяжело, валявшиеся на полу провода требовали большого внимания. Девушка споткнулась через пару метров. Она упала бы, если бы он не успел ее подхватить.

Схватил он ее неловко, пониже спины. Она оттолкнула его руки и посмотрела не то с обидой, не то со злостью. Ей было стыдно, что она такая неуклюжая.

На правой коленке в джинсах была дырка, через нее виднелась бледная кожа. Он до сих пор помнил, как ему тогда захотелось поцеловать Нинину коленку, чтобы девочка не сильно расстраивалась.

Николаю тогда было и смешно, и жаль девчонку.

Он и потом часто ее жалел. Жалел, даже когда узнал, что кажущееся счастье настоящим никогда не было.