Мы все не ангелы

Разговаривая, Игнат подошел к ограде университета. Из-за нее доносились веселые молодые голоса, заглушаемые проезжающими машинами.

Держа телефон в руке, он медленно пошел к стоянке, но остановился, снова приблизился к ограде и набрал Лию. Она не звонила ему больше суток, а он только сейчас о ней вспомнил.

– Привет, Малыш! – Игнат заставил себя растянуть губы в улыбке, как будто она могла его видеть. – Как дела? Как мама?

– Тьфу, тьфу, тьфу. – Наверное, Лия постучала по деревяшке. – У меня завтра будет концерт. Придешь?

– Не смогу. Очень жаль.

– Жаль, – равнодушно согласилась она. – Мне кажется, тебе бы понравилось.

Она не хихикала и не пыталась напроситься на свидание. Это не то чтобы расстроило, но озадачило.

Ему совсем не нужно, чтобы она перестала хотеть его в мужья. Сейчас для этого неподходящее время.

– Завтра иду на похороны. Помнишь, я тебе говорил, что у меня убили одноклассницу?

– Помню.

– А как насчет сегодня?.. – Кажется, он впервые сам напрашивается на свидание.

– Сегодня у меня репетиция, – вздохнула Лия. – Мама придет меня послушать. А потом мы поедем домой. Завтра у меня будет трудный день.

У него завтра тоже будет трудный день.

– Звони, когда захочешь меня увидеть.

– Позвоню, – наконец-то хихикнула она. – Куда я денусь!

Нет, пожалуй, от Лии сюрпризов пока не предвидится. Игнат вздохнул с облегчением.

Подходя к машине, он поймал себя на том, что прохожие больше не кажутся ему тенями. Жизнь продолжается. А Нина через некоторое время станет легким приятным воспоминанием.

29 мая, среда

Народу вокруг было много, а Николаю казалось, что он один. Подошла заплаканная Дана, что-то сказал маячивший за ней Федор. Борис потянул его за руку к открывшимся дверям морга, и Николай покорно зашагал, пропустив вперед тещу.

Рядом с ней стояли Нинин отчим и родители Николая. Мама заглядывала теще в глаза, а Вероника Анатольевна быстро и тихо что-то ей говорила. Еще рядом крутилась тетка, которую он видел недавно у тещи дома, но ее оттеснил Борис, освобождая место для Николая.

Толпа, до этого делившаяся на три группы, смешалась, обступив гроб. Николай старался не смотреть – знал, что Нину там не увидит.

Группы состояли из родственников, одноклассников и коллег. Одноклассников, вернее, одноклассниц, он немного знал. Кого-то видел на свадьбе, с кем-то они с Ниной встречались и потом, на днях рождения.

Коллег не знал совсем. Они в массе своей были постарше, но мелькали и совсем юные лица. Аспиранты, наверное. Высокий парень стоял поодаль, но относился к коллегам – подходя, они с ним здоровались.

Это мог быть тот, с кем его жена вошла в подъезд жилого дома. А может, и нет. Николай тогда не разглядывал парня, он смотрел на Нину.

– Вот так, – донесся сзади тихий женский голос. – Живешь, живешь, а потом… одно мгновение, и все!

– На все воля божия, – ответила другая женщина.

Нину убили не по божьей воле. Она кому-то мешала.

– Такая чудесная девочка была…

Нина не была чудесной девочкой. Она была обидчивой и завистливой, он неприятно удивлялся, открывая в ней эти черты – детские, как будто Нина еще не вышла из подросткового возраста, и это вызывало жалость.

А может быть, жалость возникала оттого, что он жену любил. Любил со всеми ее обидами и комплексами. Или нет, раз в одно мгновение перестал считать своей женой?

Почему он не начинал тот разговор, который когда-нибудь должен был состояться после того, как он увидел ее с незнакомым парнем?

Он тянул время и мучился, потому что начинать разговор было страшно. Он не решался, потому что надо было немедленно менять свою жизнь на какую-то другую, а она представлялась еще более мрачной, чем настоящая.

И кто-то решил все за него.

– Игнат… – Дана что-то говорила высокому парню. Федор стоял около жены.

Нина могла отдать флешку только Игнату, уверяла недавно Дана. Но она ему не отдавала.

Николай не верил во что-то, связанное с флешкой. Сначала поверил, а к сегодняшнему утру перестал. Нина была очень осторожной в своих поступках. Она бы с ним посоветовалась. Она же не знала, что мысленно он уже перестал считать ее своей женой и ждет конца.

Ее убил кто-то, кому она мешала. Жена любовника, например.

Он впервые мысленно произнес слово любовник, и от омерзения его передернуло – мысленно, мышцы не только лица, но и всего тела казались застывшими. Ему требовалось сделать усилие, чтобы просто посмотреть в сторону.

Мысль о том, кому могла мешать Нина, следовало обдумать.

Она сильно мешала Борису и Варе. Николай скосил глаза – Варя стояла рядом, плакала и вытирала платком слезы. Сноха Нининого отчима была последней, кто должен плакать по Нине.

Нинин отчим занимался мелким бизнесом. Когда-то ставил клиентам домашние кинотеатры, теперь переключился на что-то другое. Николай предполагал, что денег бизнес приносит с гулькин нос, но жену Виталий Владимирович обеспечивал. Машина у Вероники Анатольевны была неплохая, японская. И отдыхать они ездили по нескольку раз в году.