Мы все под подозрением

Удивительным образом все внезапно лишились дара речи. Несколько человек пытались что-то сказать, но уже после первых слов начинали путаться, замолкали и смотрели на меня. Наконец наступила мертвая тишина.

Я прекрасно понимала, что происходит. Мое идиотское видение полностью спутало все у них в голове, и никто уже не был уверен, что происходило на самом деле, а что я перед тем придумала. При этом они колебались, нужно ли впутывать меня, чтобы я рассказала все с самого начала, или нужно ограничиться только реальными фактами, которые, в свою очередь, было трудно отделить от вымысла. Сама я пришла к выводу, что для одного дня натворила уже достаточно глупостей, поэтому тоже молчала. Представитель власти не был ни слепым, ни недоразвитым. Он прекрасно заметил бросаемые на меня неуверенные взгляды дорогих коллег и, вероятно, приобрел счастливую уверенность, что дело уже у него в руках. Он тоже стоял и молчал, а все остальные вглядывались в него с благоговейной сосредоточенностью.

– Кто первый обнаружил труп? – неожиданно спросил он, поворачиваясь к Витеку, который нервно вздрогнул.

– Понятия не имею, – с беспокойством сказал он и добавил, обращаясь ко мне:

– Ирена?..

– Януш, – хмуро ответила я, отчетливо понимая, что меня ничто уже не спасет. Хочешь не хочешь, а в этой пьесе я должна играть главную роль.

Януш был прав, я – первая подозреваемая...

– Один из сотрудников, – добавила я недоброжелательно, так как мужчина в штатском продолжал вопросительно смотреть на меня. – Он сидит в другой комнате.

– Работает?!.. – крикнул Витек с радостной надеждой.

– Нет, держится за голову, – толково объяснил Веслав, который был уже в нашей комнате и, видимо, решил на всякий случай придерживаться строгой истины. Мужчина в штатском снова повернулся к Витеку.

– Прошу вас вернуть всех служащих на свои места. Я хотел бы увидеть бюро в нормальном состоянии.

В нормальном состоянии редко кто сидел на своем месте, но раз он так это себе воображал, мы не собирались выводить его из заблуждения. Итак, мы направились к дверям, поддерживаемые надеждой, что, если, что-то интересное произойдет в другом помещении, коллеги, несомненно, нас об этом оповестят. Пока, принимая во внимание нахождение Януша, наш отдел был в выигрыше. Мы послушно вошли к себе в комнату.

Никто из нас не вспомнил об одной мелочи. Не далее как вчера одержимый хандрой Лешек нарисовал чудовищных размеров картину на большой древесностружечной плите. Целый день он ничего не делал, только рисовал.

Мы уже знали это его настроение, и даже Витек, видя его занятие, махнул рукой, потому что в таком состоянии души пользы от него все равно бы не было.

На картине, нарисованной яркими красками, Лешек изобразил ужасную морду с оскаленными зубами, к которой была прилеплена фигура, представляющая, по всей видимости, женщину. В нижней части картины находилось нечто напоминающее обезьяноподобного, коленопреклоненного субъекта мужского пола с физиономией кретина, в голову которого эта кошмарная женщина вбивала большой гвоздь. И как будто всего этого было недостаточно, по опущенной руке женщины сбегало вниз, к коленопреклоненному субъекту, целое стадо белых мышей. Это жуткое творение стояло прислоненное к стене прямо напротив входа.

Мужчина в штатском вошел и внезапно остановился, потому что первое, на что упал его взгляд, было именно это произведение искусства. Вопреки нашим надеждам он не закричал и не стал спасаться бегством, только немного побледнел и на какое-то время лишился дара речи. Наконец он глубоко вздохнул, оторвал взгляд от ужасной картины, осмотрелся и заметил Януша.

Рядом с Янушем, передо мной, находилось пустое место отсутствующего Витольда, который сидел на доске. Это звучит необычно, но тем не менее является фактом. Он утверждает, что у него какой-то особый вид ревматизма, который позволяет ему сгибать ноги только под одним определенным углом, а любой другой угол сгибания провоцирует страшные боли в коленях. Обычные стулья, стоящие на полу, были слишком низкими по отношению к чертежным столам, наши вертящиеся кресла, соответственно, слишком высокими, все это изменяло нужный ему угол, поэтому он положил на пол чертежную доску, на нее поставил обычный стул и так сидел. Теперь у него был нужный угол, нужная высота, и все было бы хорошо, если бы не то, что доска под столом, совершенно невидимая, но тем не менее выступающая, представляла собой нечто вроде низкой ступеньки, о которую каждый спотыкался.

С безумным интересом мы смотрели теперь сможет мужчина в штатском избежать этой ловушки или нет. Освободившись от впечатления, произведенного на него творением Лешека, он, не ожидая ничего худшего, подошел к Янушу и остановился у его стола.

– Это вы обнаружили труп?

Януш, по-прежнему сидевший все в той же драматичной позе, поднял голову и огляделся.

– У вас есть сигарета? – спросил он. По-видимому, содержание слов представителя власти до него еще не дошло. Представитель власти тяжело вздохнул, вынул сигареты, и они оба закурили.

– Вы о чем-то спросили? – внезапно очнулся Януш.