Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

— Ненавижу сладкое, — Малфой подбросил в руке кусок кровли, прищурил один глаз, прицеливаясь, и запустил его в полёт. Судя по звону битого стекла, раздавшегося следом, бросок оказался на редкость удачным. Единственный фонарь пару раз неровно моргнул и окончательно погас. И в первый миг показалось, что стало ослепительно темно.

— Ты невыносим, — выдохнула Гермиона. Что же за вредная натура у него такая? Вечно ему нужно что-нибудь да испортить. Но глаза постепенно привыкли к темноте, и она поняла, что всё равно прекрасно различает его черты лица. В лунном свете он был похож на сказочное существо — такой неестественно бледный, с белыми, лишёнными цвета волосами, Малфой будто бы сошёл со страниц сказок про призраков.

— У меня есть шоколад, но ты только что лишилась шанса его получить, — на лице призрака расплылась самодовольная улыбочка, слишком уж живая для усопшего.

— Уверена, это самый невкусный шоколад в мире, — с поддельным равнодушием парировала она.

Спор затевать не хотелось, но получалось как-то само собой, собственно, как и всегда это у них с Малфоем происходило. Наверняка не пройдёт и пары минут, как они снова будут друг на друга кричать и, возможно, кто-то из них столкнёт некую светловолосую личность с крыши. Драко, не подозревающий о своей участи в случае спора, потянулся к куртке, жестом фокусника извлёк из кармана плитку шоколада, с хрустом отломил кусочек и забросил себе в рот.

— М-м-м неплохо, — медленно протянул он, низким мягким голосом змея-искусителя. Вновь демонстративно отломил ещё квадратик, поднёс к губам и игриво прикусил клыком. При этом уголки его рта растянулись в какой-то совсем распутной улыбке.

Гермиона задержала взгляд на его губах, непроизвольно вспомнив их вкус, жаркое ощущение его поцелуев на коже, и то, какое волнение в ней вызывали его прикосновения. Кончики её ушей моментально вспыхнули жаром.

— Ладно, возможно я кое-что готова обменять на твой шоколад, — произнесла она торопливо, пока Малфой не поймал её на том, что она откровенно пялится на его губы.

— М-м? — лениво протянул он, закинув в свой порочный рот шоколад и слегка пососав кончики пальцев. На самом деле, Гермиона была готова отдать полцарства в придачу, лишь бы Малфой перестал себя вот так вот вести.

— Ты согласен? — с нажимом спросила она.

— Нет, конечно, — Драко подчёркнуто приподнял брови, будто бы она сейчас сказала несусветную глупость. — Я же не знаю, что получу взамен.

— В этом-то и весь фокус, — тяжело вздохнула Гермиона. Она иногда забывала, что они были из абсолютно разных миров, равноудалённых друг от друга настолько, насколько это вообще возможно. То, что было естественно для неё, вообще могло не существовать для него. — Обмен не глядя. Неужели ты никогда так не делал?

— Бред, — медленно произнёс он, но всё-таки положил шоколад ей на колени.

Гермиона раскрыла свою бездонную сумочку и подумала, что же такого она могла бы ему подарить. Можно было бы дать какое-нибудь зелье: крововосполняющее или настойку растопырника — ему наверняка бы пригодилось. Поделиться лимонным леденцом, любимой книгой или подарить ручку… Но нет, не то. Она нащупала круглый прохладный предмет с хорошо знакомой щербинкой посередине. В глубине души единым клубком зашевелились грусть, нежность и ощущение тепла, которым бы ей действительно хотелось с ним поделиться.

— Протяни руку, — она бережно вложила в его ладонь небольшую монетку на длинной металлической цепочке. В ней не было никакой материальной ценности, и на первый взгляд это могло показаться обычным мусором.

— Серьёзно? — его выражение лица говорило, что именно за мусор он этот её дар и посчитал, — треснутый галлеон? — Драко с брезгливостью взглянул на подарок. Казалось он вот-вот кинет его следом за куском кровли. — То есть я сейчас обменял свой великолепный, вкуснейший шоколад, с брусникой и тыквенными семечками, на это?

— Это не просто треснутый галлеон. Это счастливый треснутый галлеон. Он приносит удачу. Первый, на котором испробовала протеевы чары. Правда, они больше не работают, но я раньше всегда носила его на шее, и один раз он даже спас мне жизнь, — Гермиона поёжилась от внезапно пробежавшего по позвоночнику озноба и неосознанно обняла себя руками. На самом деле она сама не понимала, как смогла пройти всё то, что случилось с ней за три года войны. Но галлеон всегда висел на груди и в самые тяжёлые моменты она крепко сжимала его в кулаке, взывая к чуду. Которое всё же происходило, раз она ещё могла дышать, сидеть вот так на крыше и любоваться звёздами.

Драко долгим взглядом посмотрел на свою раскрытую ладонь, нежно провёл пальцами другой руки по трещинке.

— Если я заберу твою удачу, то тебе ничего не останется, — сказал он уже совсем другим, совсем серьёзным тоном.