Мы встретились в декабре

— Я не имею в виду «надеюсь, что нет», просто… — я испытала странное ощущение при мысли об этом. Ну, мне нравится Джеймс и все такое, но… идея остепениться наполняет меня смутным чувством ужаса.

— Но он же милый, — сказала Софи. Я знаю, что она очень хочет, чтобы мы в конечном итоге были вместе. Это очень похоже на Софи — хотеть, чтобы я была с кем-то, кого она выбрала специально для меня.

— Ох, да, ага, — ответила я, кивая так энергично, что женщина, сидевшая напротив меня в поезде, посмотрела на меня так, словно я потеряла нить повествования. — Совершенно очарователен. Просто не думаю, что мы уже готовы.

Я вполуха слушала, как Софи радостно болтает о странных, чуждых нам вещах, таких как списки очередников в детский сад и расписания покупок жилья, издавая нужные звуки в нужных местах, смотря в окно, когда мы проезжали мимо пригородных домов. Сады следуют определенной схеме. Неопрятный, заставленный миниатюрными велосипедами, пластиковыми игрушками и огромным батутом на траве. Ухоженный, с оранжереей, аккуратными бордюрами, окаймленными живой изгородью. Неряшливый и хаотичный, с нестриженными газонами и лохматыми, разросшимися живыми изгородями.

Вот так же выглядит наш сад на Олбани-роуд. Бекки давно говорила, что собирается нанять кого-нибудь, чтобы привести его в порядок, но забавно, что мы все забываем о том, что он там вообще есть. Софи скоро присоединится к обществу батутов и пластиковых игрушек. Когда думаю об этом, то чувствую укол чего-то, чего не могу понять — это не зависть, хотя… Скорее ощущение, что она исчезнет из нашей жизни. Я решила позвонить ей и Джен, когда вернусь из Венеции, и договориться о вечеринке, может быть, ужине или еще о чем-нибудь, и мы сможем наверстать упущенное. Нелепо, что мы все живем в одном городе и неделями не видимся друг с другом.

Вскоре после того, как я закончила разговор с Софи, поезд остановился на вокзале Ватерлоо, и я, вытащив свою сумку, направилась по платформе к выходу. Когда я показывала свой билет, то увидела Джеймса, более высокого и светловолосого, чем почти все остальные, похожего на огромного викинга (если бы викинги носили костюмы и имели аккуратные, ухоженные стрижки). Его лицо озарилось широкой приветственной улыбкой, и я подумала про себя, как мне повезло, что меня любит кто-то, кто ощущается таким защищающим, надежным и милым. Он обнял меня.

— Не хотел быть одним из тех людей, которые заявляют собирай вещи, мы отправляемся в неожиданное путешествие, — объяснил он, взяв мой чемодан и покатив его по дороге к метро. — Но подумал, что у тебя было достаточно стресса, и тебе не помешал бы перерыв.

Он остался на станции метро, а я поцеловала его на прощание, направляясь обратно к Квинсуэй, где вышла и потащила свой чемодан по улицам к Олбани-роуд. На крыльце лежал сверток, я подняла его и открыла дверь, придерживая подбородком. Внутри дома слабо пахло одной из дорогих ароматических свечей Эммы.

Странно. Мы живем вместе почти год, а мне все еще кажется, что я ничего о ней не знаю. Я часами простаивала на кухне, помогая Робу готовить овощи и учась готовить некоторые из его любимых блюд. Мы с Алексом столько прошли по Лондону, что наши фитнес-браслеты наградили нас всевозможными значками за старания. Бекки — ну, ее здесь никогда нет, потому что она вечно работает, но я так хорошо знаю ее по универу, что она не считается. Но так или иначе, мы с Эммой всегда держались друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Я думаю, это из-за Алекса — не то, чтобы нас что-то бы связывало с Алексом, напоминаю я себе. Мы просто друзья.

Я сказала ей, что уезжаю в Венецию с Джеймсом, и она выглядела искренне радостной за меня.

— Ох, это великолепно. Подожди, я была там пару раз со своим бывшим, — сказала она, взбегая по лестнице. — У меня есть пара действительно хороших путеводителей.

А потом, как только я зашла в свою комнату, чтобы собрать вещи, появился Алекс. И был момент, когда мое сердце подпрыгнуло, когда его голова высунулась из-за двери, и он стоял там, болтая со мной. Я почему-то чувствовала себя странно, говоря ему, что уезжаю с Джеймсом. Но он был самим собой, помахал мне на прощание и пожелал счастливого дня рождения, когда он наступит. Мне нужно переступить через себя. И через него. Я создала целое нечто между нами, когда между нами ничего и не было, но есть настоящий живой Джеймс, который в ту же секунду отправил мне сообщение. Я щелкнула по экрану своего телефона, чтобы прочитать его, приказав себе забыть об Алексе раз и навсегда.

Итак, теперь мы сидим в терминале номер пять, пьем просекко, едим орехи кешью и просматриваем путеводители Эммы.

— Мы обязательно должны прокатиться на гондоле, — говорит Джеймс, указывая на фотографию на одной из страниц. — Ты не можешь побывать в Венеции, не сделав этого.