Мы взлетали, как утки... (СИ)

  - 'Чайкам', атака! 'Горбатые' за мной! - валюсь на крыло и ухожу в пикирование, одновременно прикрывая щитки двигателя. С интересом заглядываю в нижний прицел, он имеет 'привычку' забрызгиваться маслом. Слегка успел, но еще видно, взлетели всего 12 минут назад. Предупредил своих, чтобы близко к бомберам не лезли, работать пушками с пятисот метров, бомберы поджались, и готовятся отражать атаку. Так, последняя девятка вползла в прицел, эх, высоковато иду! Накренил нос, дав 10 градусов пике, выровнялся и сброс. Обороты и наверх. Одна, две, три, четыре, пять, шесть! Свистит свисток Ксюхи! И по радио: 'Ни хрена себе!'. А мне ни фига не видно! Чертов 'Ил', все, что сзади рассмотреть почти невозможно. Наползает еще одна девятка, эти по мне ведут огонь. Маневрирую активно, выполняя 'змейку'. В прицеле, сброс, загрохотал 'ШКАС', замигали лампочки: доворот вправо. Иду вправо, в зеркале вижу хищную морду 'месса'. Опять 'ШКАС', и 'мессер' запарил движком. Второй проскочил подо мной, так как я сбросил скорость. Бью вдогон из всех стволов. Есть! Свисток от Ксюхи: короткий, чисто! Иду на третью девятку, доворачивая налево. Есть, сброс. И вижу, как Юнкерсы валятся в разные стороны на крылья и их строй распадается, они уходят в пикирование, не доходя до цели. Четвертая впереди, крайняя кассета.

  - Не будь жадным, нам оставь! - послышалось в наушниках.

  Дую в трубу Ксюхе.

  - Обстановку сзади дай!

  - Наши ведут огонь по девятке, они ниже триста, 'мессеров' не видно, они пошли за третьей, наверху бой, много парашютов, в основном - белые, немецкие.

  До четвертой дойти не успел, она рассыпалась, собираю своих, и командую прикрытию выходить из боя впереди нас. Налета верхних не будет, теперь бы узнать, что там внизу. Снизу докладывают, что несколько 'Мессеров' обстреливают лес и пустые стоянки, 15-й полк идет на выручку. Просят продержаться пять минут. И мы начали спускаться, находясь в постоянной готовности встать в круг. Несколько 'чаек' притащили за собой хвосты, которые пришлось отсекать пулеметно-пушечным огнем, но, разгром эскадры убавил желание у немцев разделаться с нами прямо сейчас. 'Чайки' уверенно маневрируют на виражах, прикрывая нас огнем и маневром. В Зибулях приземлились только подбитые машины, остальные ушли в Кейданы. Я там завис с машиной на сутки. Около сотни пробоин и куча вмятин на броне.

  А женщины любят героев! Теперь я точно это знаю! Мы плюхнулись на поле в Кейданах, и я зарулил в 'свой' капонир. Развернулся прямо перед ним. Еще не успел отстегнуться и нас заталкивали назад под сеть, как Ксюха выскочила на крыло, открыла мой фонарь и сунула мне в руку осколок, который срикошетировал от пулемета и упал ей на колени. И начала меня целовать. Видимо, перепугалась. Я встал и поцеловал ее по-настоящему. И она ответила. Мы так и стояли на виду у всех, а все аплодировали. Мудаки! Страху, и я, и она, мы натерпелись! Сто метров это не дистанция! Потом она зарделась, вырвалась, и закричала: 'Больше двадцати бомберов за вылет, и два 'Мессера'! Я ЕГО ЛЮБЛЮ! УРА!!!' Большая часть людей тоже начала орать 'ура', и лишь пожилые, видавшие виды, механики понимали наше состояние. И не сильно верили в случившееся. Я ничего не видел, но сзади сели мои ребята, которые гурьбой бежали к моему самолету. Что-то переспросив, они принялись кричать 'ура', и, только Мирошкин стоял и улыбался. Потерь не было! И аэродром мы отстояли! Я спрыгнул с крыла и протянул руки Ксюше. Она буквально упала мне в руки, и пришлось звать доктора.

  - Перенапряжение! - констатировал он. У меня ноги тоже подкашивались. Ксюху положили на носилки, а мне дали посидеть у колеса самолета. Полет окончен! Все - живы!

  Ну, а насчет остального... Вечером мне дали окончательный ответ: 'Да, я тебя люблю. Я - согласна. Поссовет через речку. И у нас все будет хорошо!' Я взглянул на хронометр на руке: 20.45.

  - У тебя платье есть?

  - Какое и ЗАЧЕМ?

  - Свадебное! Я - щаз!

  Бегу в 'Слизняк'. Бургомистра, то есть Председателя Поссовета, в одном лице, нет. Говорят, что плохо себя чувствует, и дома сидит. Ну, не дома, а на гауптвахте, не фиг общаться, с кем не следует, плюс ключи от сейфа с печатями у него изъяли. Короткий визит к Евсееву:

  - Ты че, с дуба рухнул?

  - Ну, товарищ лейтенант ГБ, наверное! Но, моя невеста требует, чтобы все было оформлено по всем законам. А если ждать перевыборов, то я помру холостым.

  - Ты? Точно! Кто невеста?

  - Дочь коменданта Ковенской погранкомендатуры.

  - Ксюша?

  - Она.

  - Дежурный! Открой пятую! И арестованного ко мне!

   Нас 'повенчали'. Но на этом мои приключения не кончились! Пришлось гнать Колю Мальцева за матерью и отцом невесты на 'шторьхе', потом выслушивать то, что они нам пожелали. В общем, полковник Сергей Голубев сказал самую мудрую фразу:

  - Я женился на Алевтине на третий раз, как ее увидел. И ничего, на других баб не тянуло.

  - Примерно то же самое мне отец рассказывал.

  - Время сложное, Серега. А она - стрелок.