Мы здесь живем. Том 2

Есть женщины — работницы ДОКа, которые при пятьдесят восьмой начинали здесь работать еще девчонками. Они поступали на легкие работы: учетчиками, контролерами ОТК, кладовщиками и работали без страха.

Но когда заменили пятьдесят восьмую уголовниками, то стало опасно. Они поувольнялись. А позже, когда ликвидировали совсем лагеря в Чуне, — вернулись на ДОК. И сейчас работают.

В августе я получил паспорт с клеймом «выдан на основании справки №…» Это все, крышка. Шлагбаум при прописке, через который не перепрыгнешь. Получив паспорт, сразу же прописался и стал устраиваться на работу.

Пришлось идти на ДОК.

А куда еще?

Объявили мне под расписку и условия надзора: срок надзора установлен пока в шесть месяцев, до 17 февраля 1972 года. Условия надзора следующие: не появляться в пивном баре. Это единственное тут заведение для любителей раздавить бутылку или попить пива. Не выезжать за пределы поселка и с десяти часов вечера до шести утра не выходить из дома. И еще ходить трижды в месяц, по десятым числам, отмечаться в РОВД.

Так я жил и работал, почти не ощущая зоркого глаза властей.

В конце сентября кончался срок ссылки у Ларисы, и она перед отъездом в Москву решила съездить к нашему другу и ее подельнику П. Литвинову.

Павел находился в ссылке в Читинской области, в Верхних Усуглях. Сроку ему досталось на год больше, чем Ларисе.

Мне тоже очень хотелось повидаться с Павлом и его семейством. Более трех лет мы не виделись. У Павла и Майи к этому времени уже родилась дочурка, которую назвали Ларисой.

Лариса могла ехать, ни у кого не спрашиваясь. Мне же нужно было специальное разрешение от милиции. И я обратился в РОВД с просьбой разрешить поездку в Верхние Усугли на десять дней. Тогдашний начальник милиции взял мое заявление и велел подождать в коридоре. А минут через тридцать позвал меня и вернул мое заявление со своей резолюцией «в просьбе о поездке в В. Усугли Читинской обл. отказать».

Мы с Ларисой другого ответа и не ждали. Обращение за разрешением было сделано на авось, по принципу: хуже не будет.

Поэтому отказ восприняли как должное.

— Вот если б разрешили, — отшучивались мы с ней, — то было бы чему удивиться.

Я получил отказ часов в пять вечера, зайдя с заявлением в милицию по пути с работы.

А на следующий день, придя вечером с работы, услышал от Ларисы, что приходил мой комендант — старший лейтенант милиции — и велел мне зайти по вопросу о поездке в Усугли.

— Так вчера ж начальник отказал, — удивился я.

— Я ему об этом и сказала, — ответила мне Лариса, удивленная не менее моего, — а он ответил, что, мол, то было вчера, а это сегодня. И велел зайти срочно.

Мне было любопытно, и я решил пойти сейчас же, даже не переодеваясь.

В милиции меня принял зам. начальника и без лишних слов объявил, что мне разрешено съездить в Усугли.

— Если вас отпустят на работе, то можете ехать. Только укажите дни, чтобы правильно заполнить маршрутный лист.

И снова мы дивились с Ларисой — теперь уже милости, свалившейся неожиданно.

«А не подвох ли это?» — раздумывали мы. Милиция разрешает, но одновременно можно приказать отделу кадров не отпускать меня с работы. И оснований у моего начальства на работе для отказа — больше требуемого.

Во-первых, я только что поступил на работу.

Во-вторых, мои отношения с начальством плохи — особенно с начальником отдела кадров. И рассчитывать на снисхождение мне вовсе нельзя было.

Да и кто даст отпуск на работе при нехватке рабочих, когда ежемесячно горит план? И людей заставляют работать даже в выходные, без дополнительной оплаты за это?

Но я обратился с заявлением. Опять же по принципу: хуже не будет.

В отделе кадров начальник — бывший лагерный пес, узнавший во мне зэка, — спросил меня, прочитав заявление:

— Хоть бы причину указал в заявлении — отпуск ведь просишь не на три дня и внеочередной!

Врать, указывая в просьбе какую-нибудь уважительную причину, мне было неприятно. И, не веря в удачу, я ответил весело, нагло:

— К другу в гости хочу съездить. Три года не виделись!

О чудо! Начальник молча пишет резолюцию — разрешить!

Воистину: пути начальства неисповедимы!

Мы с Ларисой подивились всему творящемуся, но гадать не стали, а в один день собрались и выехали.

У меня на руках был выданный милицией маршрутный лист с моим маршрутом следования от Чуны до Верхних Усуглей.

В нем по возвращении в Чуну должны быть четыре отметки: день выезда из Чуны, день прибытия в Усугли, день убытия из Усуглей и день прибытия в Чуну. За отклонение от маршрута я подлежу заключению в пути.

Слежка за нами, конечно, была, особенно строгая — в Иркутске. В аэропорту, куда мы прилетели из Братска, мы с Ларисой взяли такси и сразу же обнаружили, что за нами следует машина со шпиками.

В поезде мы их не видели. Но в Чите обнаружили другую группу стукачей, таскающихся за нами по пятам.

От Читы до Усуглей лучший способ добраться — маленьким самолетом местной авиалинии до Нижних Усуглей. От них до Верхних Усуглей два-три километра, к самолету приурочен автобус.