Мы здесь живем. Том 2

За этим занятием меня и прихватил какой-то мужчина, как потом оказалось, мастер. Поинтересовался он у меня, что я тут делаю, а узнав, заговорил о том, что штабелевать горбыль нельзя, так как машин для отправки на железную дорогу нет.

— Да и на станции вагонов под горбыль никто нам не дает. Тут под готовую-то продукцию и то выбить вагон — проблема.

— А чего же не штабелюете? — недоумевал я. — Когда-нибудь найдется место этому добру.

— Во-первых, некому. Рабочих нет. В цехе и то нехватка, и лесорубов не хватает даже в бригадах. Во-вторых, штабелевать без всякой надежды на отгрузку нельзя — может загореться.

— Но ведь добро же гниет! — не удержался я, хотя и не надеялся получить вразумительного ответа.

Мастер был немного под мухой, и от него попахивало перегаром.

— А чего у нас не гниет? — равнодушно спросил он меня в свою очередь.

Это уже касалось всей страны. Я промолчал, так как возразить было нечего.

— Мы вон сколько навалили лесу, а вывезти не можем, он так и гниет в лесу в штабелях. А за работу бригадам выплатили деньги. Вот так-то!

Вдруг меня как кто подтолкнул: «А почему у вас рабочих не хватает?»

— А кто здесь будет работать? Заработки маленькие, а работа тяжелая, условия бытовые хреновые. Старые рабочие держатся за квартиры, да и трудно семейным срываться с хоть и плохого, но обжитого места. А новички больше, чем два-три месяца, не держатся — убегают.

Выдав мне эту информацию, мастер испытующе посмотрел на меня и прямо спросил: «Что, вместе с дровами и работу ищете?»

Вместо ответа я снова спросил: «А как у вас с жильем?»

— А вон в бараках, — он махнул рукой в сторону поселка, — сейчас пустуют две квартиры. А холостякам место есть в общежитии.

Я старался не выдать своего волнения. Мне даже как-то не верилось всему этому.

— Специальность какая у вас?

— Да никакой. Таскать-подтаскивать, кантовать.

— Это и в цех можно, и в строительную бригаду, и лесорубом.

И я, вместо того чтобы уехать в Тарусу, снова кинулся в контору. Лесничего хотя и не было в конторе, но мне сказали, что он должен подъехать.

В ожидании лесничего я обошел поселок, выискивая глазами пустующие квартиры. Одну вроде бы определил: по запущенному и, похоже, нежилому дворику, по отсутствующим занавескам на окнах.

Я уже говорил, что бараки были очень старыми и гнилыми. Каждый барак был поделен на восемь отдельных квартир. Каждая квартира имела кухню, комнату и маленькие сени.

Обойдя поселок и заглянув в магазин, я вернулся в контору. Лесничего еще не было. Из бухгалтерии вышел мой знакомый мастер и, узнав, что я дожидаюсь лесничего, обнадеживающе проговорил: «Он обычно к обеду приезжает».

Он тут же мне выдал дополнительную информацию о лесничем:

— До этого я был лесничим, да вот за пьянку сняли в мастера. Новый до этого работал лесничим в Барятино. Семья у него там еще, не переехала сюда, вот он и мотается между Петрищево и Барятино.

— Так это ему хоромы отдельные отстраивают? — Я указал на строящийся рядом большой дом.

— Да. Он же из института только что. С дипломом. — Последнее разжалованный лесничий произнес с ударением и с иронией. — Тебе лучше проситься на работу в строители. Это лучше, чем в лес или к пилораме.

— Посмотрим, я недавно из лагеря, может, еще и вовсе откажет.

— Ну и что, что из лагеря, — равнодушно успокоил меня собеседник, — здесь все оттуда.

Было похоже, что во всяком случае себя он точно относит к этим «всем». Когда подъехал на «козлике» лесничий, я немного подождал, дав ему разделаться с текущими делами и с посетителями — своими работниками.

Разговор с лесничим состоялся запросто и откровенно. Мне не хотелось умалчивать о судимости, чтобы потом это выяснилось в процессе оформления документов. Его мало интересовала моя судимость, видно, мастер говорил правду: «Здесь все сидели». Его интересовало лишь, не пью ли я в рабочее время. Вот и все. Поинтересовался моим семейным положением. Узнав, что я с женой и без детей, спросил:

— Снимать будете жилье в Петрищево или дать квартиру здесь?

Тут же, после ознакомления с моими документами, он написал записку к коменданту, чтобы та показала мне пустующую квартиру.

Побежал я к коменданту, не чуя под собой ног от радости и тревоги: неужели вот так все просто и уладится, неужели это все?

Комендант, полная добродушная женщина, жила в соседнем бараке и оказалась женой того самого мастера. Бросила стирку белья и повела меня к последнему бараку у самого леса. Мне было совершенно безразлично, где и в каком бараке будет квартира и то, какая она будет. Я был без ума от радости, что наконец-то я определяюсь. Квартира оказалась запущенной настолько, что было трудно поверить, что это человеческое жилье. Она состояла, как и все здешние квартиры, из кухни и комнаты. Эти два помещения разделялись печкой. И каждая из комнат была метров по шестнадцать. Я не стал долго задерживаться с осмотром квартиры, а, забрав ключи у коменданта, кинулся к шоссе, чтобы быстрее добраться до Тарусы и обрадовать Ларису. С комендантом я договорился, что мы приедем завтра, окончательно договоримся и я сдам документы на прописку.