Читаем Мы здесь живем. Том 2 полностью

При изъятии у нас книжки Солженицына «Август четырнадцатого» немного попререкались с майором, руководившим обыском. На наш вопрос, кем, когда и на каком основании это произведение признано антисоветским, он ничего внятного ответить не мог. Мямлил только, что книга не издана в СССР, а у нас изымают ее в машинописном виде. И высказал еще одну претензию: в ней оказались портреты императора и царских генералов времен Первой мировой войны.

Видя, что с книгой нам придется расстаться, мы с Ларисой сказали майору:

— Таким вот образом КГБ сам способствует размножению самиздата.

— Почему? — недоверчиво удивился майор.

— А потому, — разъяснили мы, — что эту книжку мы себе все равно отпечатаем, раз хотим ее иметь. А уж раз будем перепечатывать, то какая нам разница, в скольких экземплярах? Вы изъяли у нас один экземпляр, а мы сделаем не менее пяти. А ведь вы это делаете при каждом обыске.

Ничего нам не ответил майор. Да и что он мог ответить?

Ко времени написания этой книги, то есть к 1977 году, я пережил не один обыск в собственном доме, был свидетелем обысков у своих друзей, знаком по рассказам людей с подробностями обысков КГБ. У людей, подвергающихся обыску, как правило, забирают без разбора все записи, машинописные тексты или книги, изданные не в СССР. Забирают записные книжки с адресами и телефонами знакомых и родных. В последнее время были факты открытого грабежа: изымали у людей во время обыска их собственные деньги, у пенсионеров — их пенсию, оставляя им три рубля.

И вот в нашей прессе то и дело читаешь о диссидентах: обнаружен тайник.

И уже одно это преподносится как доказательство если не преступления, то, во всяком случае, чего-то предосудительного и темного.

А ведь при таком произволе властей по отношению к своим подданным у человека нет уверенности ни в чем. Власти своими действиями лишают граждан их гражданских и человеческих прав.

Скажу лично про себя. Имею несколько тайников. Прячу в них свои черновики и выписки из различных источников, из классиков — как русских, так и зарубежных; там же храню свои записные книжки и литературу, которая не издана в СССР.

В какой еще стране человека вынуждают держать в тайнике свои записные книжки?

Конечно, мне могут на это возразить: не держи в тайнике, а держи открыто.

А если я не хочу, чтобы они попали в руки КГБ? Я не хочу, чтоб адреса, имена и телефоны моих знакомых перекочевали из моих записных книжек в досье. Не хочу, чтоб я был причиной неприятностей, которые могут обрушиться со стороны КГБ на моих знакомых за знакомство со мной.

Где еще сегодня человек может опасаться за содержимое своего письменного стола? Во всяком случае, ни в одной европейской стране или в Северной Америке. Вряд ли кому из писателей или общественных деятелей Запада придет в голову мысль прятать свои черновики или написанные произведения в тайнике.

Пусть задумаются над этим те деятели, которые завидуют нам и которые преподносят наши достижения в области «свобод» как образцы, за которые они призывают бороться своих соотечественников.

Беру на себя смелость заявить таким, что они либо заблуждаются, либо просто находятся на службе Кремля.

Под конец обыска нам заявили, что в числе изъятых вещей будет и пишущая машинка. Мы решили протестовать и во что бы то ни стало добиться, чтобы машинку не трогали и оставили дома.

На наши протесты майор стал заверять нас, что они проверят ее и после этого вернут нам. Но наш опыт нам подсказывал, что машинку из КГБ мы уже не получим обратно. А если и получим, то не раньше, чем через год. И не отстоять бы нам машинки, так как никакие аргументы на майора не действовали.

К нашему счастью, машинку буквально за два дня до обыска я привез из московской мастерской. Там ее капитально отремонтировали и в числе прочего сменили весь шрифт. Я показал майору квитанцию из мастерской с перечнем ремонтных работ и с датой на квитанции двухдневной давности. Ясно было, что мы не успели чего-либо напечатать антисоветского за эти два дня, а что касается более раннего периода, то теперь и мастерская не сможет выдать КГБ наш старый шрифт от машинки. Поспорив еще порядочное время на эту тему, майор в конце концов согласился оставить машинку у нас, но велел предварительно снять образец шрифта и приобщить его к материалам обыска. Отпечатали мы ему весь алфавит, и машинка осталась у нас.

Спорил я и о законности изъятия своих черновиков, но бесполезно.

— Проверим и тогда будем решать, отдавать или нет, — отвечал майор.

В знак протеста против такого грабежа мы отказались подписывать протокол обыска. Да только что с этого толку!

Не прошло после обыска и месяца, как мне прислали повестку: явиться в Москву в КГБ, в Лефортовскую тюрьму.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая история

Наследие Чингисхана
Наследие Чингисхана

Данное издание продолжает серию публикаций нашим издательством основополагающих текстов крупнейших евразийцев (Савицкий, Алексеев, Вернадский). Автор основатель евразийства как мировоззренческой, философской, культурологической и геополитической школы. Особое значение данная книга приобретает в связи с бурным и неуклонным ростом интереса в российском обществе к евразийской тематике, поскольку модернизированные версии этой теории всерьез претендуют на то, чтобы стать в ближайшем будущем основой общегосударственной идеологии России и стержнем национальной идеи на актуальном этапе развития российского общества. Евразийская идеологическая, социологическая, политическая и культурологическая доктрина, обозначенная в публикуемых хрестоматийных текстах ее отца-основателя князя Трубецкого (1890–1938), представляет собой памятник философской и политической мысли России консервативно-революционного направления. Данное издание ориентировано на самый широкий круг читателей, интересующихся как историей русской политической мысли, так и перспективами ее дальнейшего развития.

Николай Сергеевич Трубецкой

История / Политика / Образование и наука

Похожие книги

100 знаменитых загадок истории
100 знаменитых загадок истории

Многовековая история человечества хранит множество загадок. Эта книга поможет читателю приоткрыть завесу над тайнами исторических событий и явлений различных эпох – от древнейших до наших дней, расскажет о судьбах многих легендарных личностей прошлого: царицы Савской и короля Макбета, Жанны д'Арк и Александра I, Екатерины Медичи и Наполеона, Ивана Грозного и Шекспира.Здесь вы найдете новые интересные версии о гибели Атлантиды и Всемирном потопе, призрачном золоте Эльдорадо и тайне Туринской плащаницы, двойниках Анастасии и Сталина, злой силе Распутина и Катынской трагедии, сыновьях Гитлера и обстоятельствах гибели «Курска», подлинных событиях 11 сентября 2001 года и о многом другом.Перевернув последнюю страницу книги, вы еще раз убедитесь в правоте слов английского историка и политика XIX века Томаса Маклея: «Кто хорошо осведомлен о прошлом, никогда не станет отчаиваться по поводу настоящего».

Илья Яковлевич Вагман , Инга Юрьевна Романенко , Мария Александровна Панкова , Ольга Александровна Кузьменко

Фантастика / Публицистика / Энциклопедии / Альтернативная история / Словари и Энциклопедии
Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей
Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей

Вам предстоит знакомство с историей Гатчины, самым большим на сегодня населенным пунктом Ленинградской области, ее важным культурным, спортивным и промышленным центром. Гатчина на девяносто лет моложе Северной столицы, но, с другой стороны, старше на двести лет! Эта двойственность наложила в итоге неизгладимый отпечаток на весь город, захватив в свою мистическую круговерть не только архитектуру дворцов и парков, но и истории жизни их обитателей. Неповторимый облик города все время менялся. Сколько было построено за двести лет на земле у озерца Хотчино и сколько утрачено за беспокойный XX век… Город менял имена — то Троцк, то Красногвардейск, но оставался все той же Гатчиной, храня истории жизни и прекрасных дел многих поколений гатчинцев. Они основали, построили и прославили этот город, оставив его нам, потомкам, чтобы мы не только сохранили, но и приумножили его красоту.

Андрей Юрьевич Гусаров

Публицистика
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное