Мы здесь живем. В 3-х томах. Том 2

– Я работник госбезопасности Семенов. Никаких вопросов не задавайте, говорить буду я. О вас, Марченко, мы все знаем: и о вашей книге «Мои показания», и о том, что вы передали ее за границу и распространяете по стране. Никто не собирается вас за это преследовать. Поймите это не как нашу слабость, а как нашу гуманность. Езжайте в Александров и живите, работайте, как все советские люди. Вы никому не нужны!..

Что за сон? Госбезопасность проявляет гуманизм? Такого не бывало и не может быть, я не верю этому. Какая-то своя у них цель, непонятно какая (я и сейчас ломаю над этим голову). Вот и в голосе Семенова слышны стальные нотки:

– Если вы не уедете из Москвы, вас будут судить не за книгу, а за нарушение паспортных правил. Живите как все. Прекратите поливать грязью родину и советский строй. Если вы не перестанете клеветать, вас предупреждают, вы будете высланы из страны.

– ?!?!? В Мордовию, что ли?

– В любую страну за границу. Вы же когда-то сами хотели бежать, – язвит Семенов. Видимо, уже сверх программы, от себя добавляет: – Герой! Да вы просто трус, прячетесь от наших сотрудников, убегаете в окно. Сами все кричат: как при Сталине, как при Сталине. Что от вас осталось бы – при Сталине? Кто с вами стал бы разговаривать?!

– Да, – согласился я, – вы правы, тогда к стенке и не за такое ставили. А что касается моих криков, то пусть ваши молодчики не бегают за мной по пятам и не хватают на улице.

– Живите как все советские люди, и никто вас не будет хватать.

– Как все! – иронизировал я. – А чего они хватают в поезде и не дают сойти там, где мне нужно, а везут в Москву и там сдают в милицию? Я в Рязани хотел сойти, а меня силой привезли в Москву.

– У вас в Рязани никого из родных нет, – прервал он меня. – Я вас еще раз предупреждаю, что если вы будете нарушать паспортные правила, то вас будут судить как уголовника.

– Я могу уже выйти?

Семенов немного задержался с ответом. Потом сказал:

– Можете. Вас проводит вниз наш сотрудник, там у вас отберут подписку о выезде из Москвы.

Один из прилизанных молодых людей проводил меня вниз и сдал дежурному офицеру милиции. Все время разговора с Семеновым никто из них не проронил ни слова, они почтительно стояли сбоку от его стола.

Дежурный стал заполнять на меня очередные анкеты и потребовал документы. У меня с собой ничего не было, кроме направления в больницу и справки из той же больницы, где говорилось, что я должен явиться туда для госпитализации. С меня стали требовать документы.

– А откуда мне знать, что вы именно тот, за кого выдаете себя? – спрашивал дежурный.

– А вам подтвердят те, кто вам меня сдал.

– Я не обязан наводить таких справок. У них с вами свои дела, а у меня свои. Где ваши документы?

Мне не хотелось вести их на квартиру, где были мои документы. Я опасался, что, приехав туда, они устроят обыск. Поэтому я соврал им какой-то адрес, и два милиционера посадили меня в крытую машину и повезли. Дорогой я как бы внезапно вспомнил что-то и сказал им:

– Я вас зря погнал, потому что меня долго продержали и хозяйка уже уехала из дому. Ключа у меня от квартиры нет.

Старший милиционер велел шоферу остановить машину. Мы стали обсуждать, как нам быть. Я предложил:

– Давайте подъедем к какому-нибудь ближайшему телефону-автомату, и я попробую дозвониться до своих друзей и как-нибудь найти ключ или хозяйку квартиры.

Меня подвезли к ближайшей будке с телефоном, и двое милиционеров вышли вместе со мной из машины. Правда, они не стояли вплотную к будке и я мог, прикрыв дверь, свободно поговорить. Мне нужно было звонить Ире Белогородской. Там меня ждали. Моему звонку очень обрадовались и, когда я коротко изложил ситуацию, просили приезжать. Там находилась и хозяйка квартиры, в которой остались мои документы.

– Приезжай сюда, и поедем потом вместе с милицией домой за документами, – посоветовала она.

– А не опасно ли вести милицию к Ирине? Не учинят ли обыск?

Мне было повторено, что я могу смело приезжать вместе с милицией. Я вышел из будки и сказал, что нашел хозяйку и нужно за ней подъехать. Скоро мы были возле Курского вокзала, где тогда жила Ирина. Я называю ее здесь потому, что раз уж я туда приезжал в сопровождении милиции после беседы с сотрудником КГБ, то ничего не добавлю к тому, что им известно об этом.

Два милиционера поднялись вместе со мной в комнату Ирины, и мы сразу же выехали на Ленинский проспект, взяли там документы и поехали обратно в милицию. Ирина и Лариса решили не оставлять меня одного. В милиции долго заполняли анкеты, я пытался доказывать, что мое пребывание в Москве в данное время необходимо, так как я должен быть госпитализирован в больницу. Поэтому я и считаю, что подписку у меня отбирают незаконно.

– Можете на нас жаловаться, это ваше право, – было мне ответом давно знакомое издевательское изречение.

Так у меня была отобрана вторая уже подписка о выезде из Москвы в ближайшие семьдесят два часа.

Эти трое суток я провел среди друзей. Ходили в кино, и я побывал на «Лебедином озере».