Мы здесь живем. В 3-х томах. Том 2

Но трудно в таком большом городе с оживленным уличным движением догнать машину, не зная направления ее движения и потеряв ее хотя бы на минуту.

Скоро они с шофером убедились, что попытка их не удалась. Тогда Лариса поехала на Петровку. Это отдел УВД, куда заявляют и где принимают всякие заявления о происшествиях. Там ее продержали часа полтора и попросили подробно рассказать о случившемся. У Ларисы были основания обратиться именно сюда, а не сразу в КГБ, потому что схватившие меня типы в штатском предъявили по требованию толпы удостоверения работников уголовного розыска, а не сотрудников КГБ. Я уже потом тоже вспомнил одного молодого парня интеллигентного вида, который из толпы любопытных требовал от агентов:

– А кто вы такие? Предъявите документы?! Почему хватаете людей?

На Петровке после заявления Ларисы стали куда-то звонить и выяснять. Под конец ей сказали:

– Это не наши люди взяли Марченко.

– Как не ваши, когда они показывали удостоверения работников угрозыска?

– Наши сотрудники Марченко не брали. Ищите его в другом месте.

Они тоже сделали вывод, что меня взяли агенты не угрозыска, а КГБ. Сами же они в КГБ звонить не стали, а велели наводить справки самостоятельно.

После этого Лариса поехала в приемную КГБ на Кузнецкий Мост. Там, после того как она сделала заявление о происшествии и о том, что она уже была на Петровке, ей заявили:

– Марченко находится в 49-м отделении милиции. С ним уже заканчивают разбираться. Поезжайте домой, его скоро отпустят.

Как мне потом рассказала Лариса, это ей сказали уже в одиннадцать часов вечера.

И действительно, мне к этому времени уже оформили подписку о выезде из Москвы в течение семидесяти двух часов. На мое заявление о том, что я приехал только сегодня и не жить свыше трех суток, а только на вечер в ЦДЛ по приглашению автора, реагировали с насмешкой:

– Распустили вас! Только из лагеря и уже разъезжать по Москве, да еще на какие-то чтения!

Я пробовал говорить им о законе:

– Никому не запрещено даже по вашим законам приезжать в Москву не на жительство, а в гости или просто по делу. Тем более что я только сегодня после обеда приехал, а через каких-то два часа после приезда в Москву меня схватили. В чем состоит мое нарушение?

– Вам нельзя, вам запрещено появляться в Москве. – Это мне сказал сам начальник милиции. Фамилии я его сейчас не помню, но он был в чине подполковника или полковника.

– Вы сознательно извращаете закон, – возмущался я. – Я специально для этого был на приеме в юридической консультации в приемной МВД. Мне разъяснял мои права по этому вопросу юрист. Мне разъяснили, что все имеют право приезжать в Москву на срок до трех суток, в том числе и я. Кто меня обманывает: вы или юрист?

– Юристы не знают всего, что нужно.

– Здорово! А кто же знает, если не юристы?

– Паспортные правила знает только милиция и больше никто!

– А как можно жить в стране, где граждане не имеют права знать законов, по которым они должны жить, а только милиции известны эти законы?

– Вот мы вам и объясняем, что вам нельзя появляться в Москве. Известен теперь вам этот закон?

– Я бы хотел, чтобы мне дали познакомиться с этим законом. Где он опубликован?

– Закон, закон, – пропел начальник, – разбаловали вас. И чего вы в законы лезете? Сказано ж: не появляйтесь в Москве – вот и не появляйтесь!

Я действительно как-то побывал в приемной МВД на консультации у юриста и получил подробную информацию о положении у нас в стране с паспортным режимом. И не с одним этим юристом я беседовал. Мне разъясняли это положение и знакомые юристы, так сказать, за чашкой кофе. Все мне говорили, что нет закона, запрещающего мне приезжать в Москву на срок до трех суток. Я наводил эти справки специально, чтобы точно знать свои права и возможности. И вот над тобой просто смеются и издеваются. Тебя ставят вне закона. КГБ не желает твоего появления в Москве – и плевать им на закон, плевать, что закон на твоей стороне.

Мне предложили расписаться в том, что у меня отобрана подписка о выезде в течение семидесяти двух часов из Москвы. Я отказался и заявил, что никаких правил паспортного режима своим приездом на вечер в Москву я не нарушил. Считаю приключившееся со мной ЧП произволом властей. Тем более что оформляющие подписку о выезде отказались вписать туда предупреждение мне, что я вообще не имею права появляться в Москве.

– Ваш отказ сделать такую запись в подписке только подтверждает, что нет такого закона, – говорил я начальнику милиции, – или вы сами боитесь огласки такого позора.

Он слушал меня и ухмылялся.

Так я и поехал на Ленинский проспект, имея уже три подписки со дня освобождения.