Мы, женщины

- Да будем мы все храбрыми, как Мирра-Лиса, и чтобы нам никогда не пришлось убивать или быть убитыми!

Эгил нахмурился. Плохое заключение для такого злого рассказа! Если Мирра не была опозоренной и изнасилованной, а являлась законной женой Тсенгана - глупой женщине нужно было объяснить это с самого начала, - в таком случае ее поведение - верх предательства. Неужели Арона считает героиней женщину, которая отравила собственного мужа? Эгил не мог в это поверить. Должно быть, просто наизусть рассказывает древнюю сказку, не понимая значения. Иначе как можно вывести из нее мораль и урок?

Когда они выйдут из пещеры - если выйдут, - он должен переделать эту сказку. Таков его долг как будущего хранителя записей деревни. И, конечно, совершив это, он сделает большой шаг к своей цели. Конечно, старуха привязана к старью, хотя оно и не имеет смысла. Но он и об этом позаботится.

Огни у входа поднялись выше, над горами раскатился гром, как бой гигантского барабана. Ветер заносил в пещеру ледяной дождь. Жители деревни отодвигались все глубже и глубже. Нельга, дочь Олвит, дрожащим голосом прошептала:

- Никогда не забуду праздник своего совершеннолетия!

Несмотря на ужас, Леатрис, дочь Хуаны, рассмеялась.

- Ты хочешь сказать, что предпочла бы стоять у стены, дожидаясь, пока Осеберг или Эгил не пригласят тебя танцевать? Когда у нас случались праздники, мама всегда заставляла меня петь и играть на арфе для гостей.

- Значит, ты сочинительница! - обрадовалась Нельга. - Офелис будет так рада, что в деревне появилась девушка, которая умеет петь! Свою последнюю помощницу она потеряла, когда та родила. Родился двухголовый ребенок, такой ужасный. Женщина плакала неделями, потом сочинила песню для целительниц и больше никогда не разговаривала. О, - вспомнила Нельга вопрос Леатрис, - в нашей деревне хозяйка должна приглашать гостей на танец. Я рада, что ты рассказала мне, как принято у вас. Я не хотела бы, чтобы Эгил решил, что мы невоспитанные. Леатрис, а ты можешь песней разогнать бурю?

Снова послышались раскаты грома, и так близко, будто молния ударила в эту самую гору; снова в пещеру занесло капли дождя. Леатрис посмотрела на Сельгу и неуверенно затянула балладу, которую пела в пастушьем лагере. Осеберг подхватил, добавив свой бас; Эгил тоже присоединился к ним. От этой песни они перешли к трагической "Клятве вдовы", потом к веселой "Болотной девушке", затем к забавной песне о фермере и его жене, которые ежедневно пытались заставить работать друг друга. А потом Леатрис запела еще более веселую песню о том, как кролик перехитрил лису.

Гора задрожала, словно в родовых муках. Леатрис пела, хлопая в ладоши:

- Не бросай меня в этот куст,

Не бросай меня в этот куст.

Кролик весело кричал:

- Не бросай меня в этот куст!

Деревенские девушки тоже захлопали и со смехом подхватили:

- Не бросай меня в этот куст,

Не бросай меня в этот куст...

Снова содрогнулась гора; грохот, подобный грому, на этот раз не прекращался. Постепенно он все усиливайся, становился громче и глубже, глубже и громче, гора тяжело вздрагивала, потом затряслась. Пол пещеры наклонился вправо, потом влево, и перепутанные женщины попадали на грубый камень. Закричали дети, животные поддержали их блеянием, лаем, квохтаньем как и полагалось каждому. Гора тряслась, словно пыталась избавиться от паразитов.

Ослепительно белая вспышка озарила вход. Арона прикрыла рукой глаза и с ужасом смотрела на очертания костей, ясно просвечивающие сквозь плоть. За ними она различала знакомые очертания Соколиного утеса. Но этот утес рушился и распадался, как детский домик из снега в оттепель. Свет погас, и временно ослепшие жители деревни закричали. Где-то заплакала женщина. Снаружи продолжал идти дождь, теперь он слегка напоминал обычную летнюю грозу.

От груды тел, лежащих на полу, доносились слабые стоны. Арона ощупью добралась до них. Волшебницы, стоявшие на страже у входа в пещеру, теперь лежали неподвижно. У одной медленно дергалась нога.

- Госпожа Флори! - закричала Арона. - Госпожа целительница, скорее сюда!

Первой подошла девочка-пришелица Ханна, за ней ее хозяйка. Втроем они перевернули первое тело. Госпожа Флори прижалась к груди волшебницы. Потрогала ее лицо, подула в рот. Так же она поступила и с остальными.

Две мертвы. Одна живая, но она очень слаба. Несогласная лежала, как мертвая, но пульс у нее прощупывался, лицо посерело.

Госпожа Флори позвала на помощь. Женщины из деревни Риверэдж медленно собирались у выхода из пещеры. Они сделали матрацы из шалей и плащей, одеял и запасных платьев и уложили на них двух живых волшебниц. Потом, сами уставшие до смерти, попытались уснуть.

Когда наступил рассвет, холодный и серый, с багровыми облаками над головой, они вышли посмотреть, что стало с их деревней.

От нее мало что осталось. Все придется строить заново, от погребов до крыш.

И весь урожай этого года погиб.

Глава седьмая

После бури

Рукописи! Арона бежала от пещеры к Дому Записей, плача в отчаянии. Из погреба выскочила Рыжая Малышка и принялась тереться о ноги Ароны.