Мы, женщины

- Они не такие, как фальконеры, - согласилась третья женщина. - И не такие, как женщины. Кто может понять эти странные существа?

Аста подняла голову, потом быстро опустила.

Эгил выпрямился и вытер лоб. Последние упавшие деревья убраны с полей и аккуратно сложены в стороне. Там несколько сильных молодых женщин рубили их на дрова. А это что за шум? Выкрики и аплодисменты. Это женщины, собравшиеся вокруг, приветствуют двух молодых людей. Среди них и Арона, вернувшаяся с тропы, она тоже это слышит! И Аста, дочь Леннис, которая смотрит на него с откровенным восторгом. Сердце Эгила забилось.

Он никогда не думал, что тяжелая работа будет ему нравится больше учения, но госпожа Бирка больше ничему его не учит. Немного о погоде, немного о растениях и животных, другие сказки старых бабок, как будто он собирается стать травницей. Еще беседа о мужчинах и женщинах, во время которой он краснел. Да к тому же все только о женских делах. Неприлично до такой степени, что поверить трудно. А ему хочется учиться писать и считать. Если это доступно женщинам, он тоже сможет!

Новая нанимательница Осеберга подошла и сердечно хлопнула его по спине.

- Хорошая работа, девушка! - прогудела она и улыбнулась им обоим. Потом села на ближайшее бревно и вздохнула.

- Надеюсь, группа с тропы принесла немного металла, чтобы выковать из него инструменты.

- А железный котел может пригодиться? - невинно поинтересовалась Лойз, дочь Аннет. Раньше в большом котле росли цветы у ее крыльца. Теперь в торопливо очищенном от земли котле хранилось то, что она и ее дочери спасли от уничтожения.

У Эгила обвис рот.

- Котел моей матери! - воскликнул он.

Лойз посмотрела на него и фыркнула. У нее было грязное лицо, одежда тоже грязная и рваная. Брюки на ней, промокшие и грязные с ног до подола платья. Но держала она себя, как жена мэра Кедровой Вершины.

- Котел мой, я его честно выменяла, - укоризненно проговорила она. - Я дала твоим матери и сестрам приют, когда им некуда было идти, в обмен они предложили мне котел.

Нориэль пристально посмотрела на Эгила.

- Отвечай быстрее. Правда ли, что твоя мать слабоумная, как утверждает повсюду Лойз?

Эгил поднял топор, опустил его, распрямился, стройный и высокий.

- Моя мать, - очень серьезно ответил он, - полностью владеет своим рассудком и имеет немало способностей. Она пришла сюда, не зная ваших... обычаев и вашего языка. Но в нормальных обстоятельствах ей эти знания и не нужны. - Он говорил на ломаном языке деревни, но чем дальше, тем все лучше, а если не знал какого-нибудь слова, вставлял свое. Лойз нахмурилась, Нориэль тоже.

- Она не слабоумная, - повторил на их языке Эгил. - Она просто не знает ваш образ жизни и язык. - Он хотел сказать: "Да и зачем ей это?", но понимал, что это говорит его гордость. И такими словами он повредит матери. Поэтому он только сказал: - Я бы хотел передать это дело... - он поискал нужное слово... - передать тому, кто... - попробовал он снова.

- Судье, - подсказала Нориэль. Потом дала определение: - Это та, кто решает, что правильно, а что нет. - Эгил благодарно кивнул. Нориэль нахмурилась. - Старейшая Метчильд умерла в Ночь Бури. Но я думаю, ты прав. Этим должен заняться совет старейших. - Она поискала глазами ближайшую девочку и попросила: -Леатрис! Отыщи и приведи к нам пришелицу Элизабет. Мы должны поговорить с ней. - Потом повернулась и сказала, явно давая понять, что разговор окончен: - Спасибо, девушка.

Новая старейшая, Раула, дочь Милены, стряхнула грязь с юбки, достала изношенное веретено из кармана и подняла его, требуя тишины. Элизабет, дочь Сигера, и Лойз, дочь Аннет, встали со своих мест и подошли к торопливо собранным старейшим, не глядя друг на друга. Старейшие долго разговаривали с обеими женщинами, потом подозвали всех остальных, кроме человека, которого это тоже касалось, - Эгила, сына Лизы. Эгил сидел рядом с Ароной на камне, глядя, как она делает записи на глиняной табличке, обитой деревом. Ее отыскали в развалинах и торопливо починили.

- Дело о котле, - объявила старейшая после долгих переговоров. - Мы установили, что он принадлежит Элизабет, дочери Сигер, которая передала его Лойз, дочери Аннет, за еду и убежище. Три женщины подтвердили, что такой обмен был сделан по предложению Лойз, дочери Аннет, и что Элизабет, дочь Сигер, согласилась, потому что считала, что у нее не было выбора. Семь человек подтвердили, что Элизабет, дочь Сигер, не представляла себе истинной ценности котла.

- Да она слабоумная, бедняга, - упрямо настаивала Лойз, дочь Аннет.

Старейшая набросилась на нее, как кошка на кролика.

- Если Элизабет, дочь Сигер, не обладает здравым рассудком, всякая торговля с ней нечестная и потому незаконная. А что ты скажешь, Элизабет, дочь Сигер?

Пришелица покраснела.