Мы – животные: новая история человечества

Google – крупнейшая интернет-компания, расположенная в Калифорнии, – используется по всему миру миллиардами людей, посылающих через эту платформу более триллиона поисковых запросов в год. В культуре Google нас в первую очередь должно интересовать ее влияние. Это важно, потому что один из главных инженеров Google совершенно четко заявил о своей стратегии – «не умирать». «Смерть – огромная трагедия, – сказал Рэй Курцвейл, – значительная потеря… я ее не приемлю… я думаю, что люди обманывают себя, когда говорят, что они спокойно относятся к смерти». Если Курцвейл не сможет решить проблему смертности за свою жизнь, его тело будет плавать в жидком азоте в Alcor Life Extension Foundation[68] среди песков Аризоны, пока кому-нибудь не удастся сделать это. И он будет не один. Там, в ожидании своего воскрешения, в мешках для хранения находятся сотни тел, а иногда и просто голова или мозг. В «КриоРус» на окраине Москвы, в Институте Крионики на равнинах Мичигана люди и их питомцы сдерживают свой распад. В своем исследовании о трансгуманистах «Быть машиной» журналист Марк О’Коннелл цитирует Наташу Вита-Мор, известную участницу этого движения: «Мы – вид неврастеников, потому что смертны, потому что смерть всегда дышит нам в затылок».

Тем временем, пока мы ждем своего шанса жить вечно, есть альтернатива – каким-то образом улучшить нашу биологию. Современные евгеники стремятся создать лучшую жизнь. Они редко распространяются о том факте, что тогда нам придется перестать заниматься сексом и вынашивать детей так, как мы это делаем сейчас. Обычно внутри у младенцев-девочек уже находится миллион или больше яйцеклеток. Немного напоминает матрешку – каждое поколение в большом количестве находится внутри другого. И лишь недавно было обнаружено, что в организме женщины новые яйцеклетки могут расти на протяжении всей жизни. Сегодня есть люди, которые предпочли бы извлечь эти яйцеклетки и оплодотворить их за пределами матки, чтобы можно было выбрать самые лучшие эмбрионы. Сторонники этого метода утверждают, что люди всегда вмешивались в результаты секса, будь то выбор партнера или использование контрацепции. Но эта надежда на преемственность обманчива. Выбор партнера и презервативов – это вопрос усилий, а не значимости. Ничто из этого не эквивалентно принятию решения о том, из чего, по нашему мнению, должен состоять улучшенный ребенок.

Те, кто помешан на мечтах об улучшении, отказываются признавать, что есть тела, о которых они забывают. Плоть бедных, плоть людей с отклонениями или инвалидов, плоть матерей. Действительно, некоторые физические аспекты материнства устареют. Многие, возможно, посчитают это благом. В знак признания, что непомерное бремя, лежащее на матерях, накладывает ограничение на то, чего могут достичь в своей жизни отдельные женщины, материнство стало чем-то таким, что нужно сократить во благо развития женщин. Это все чушь. Женщины выиграют от свободы и независимости, а не от того, что их спасут от материнства. Вместо этого нам стоит задуматься о конечной цели тех, кто хочет все переделать, не исключая даже свое появление на этот свет. Эти сторонники моногенеза[69] надеются стать собственноручно сотворенными богами.

Наряду с фантазиями о генной инженерии ведутся разговоры и о том, как неживые формы жизни, например машины, будут совершенствовать людей – или, возможно, и вовсе их заменят. Это будет бессмертный аналог той личности, которой мы являемся. Из животного, осознавшего себя, мы станем покинувшим себя знанием. Но будут ли эти эфемерные личности стареть? Будут ли они проживать воображаемое детство? Когда говорят о передаче наших навыков и личностей, имеют в виду только говорящее субъективное сознание, которое возникает позже с течением человеческой жизни. Сознание человеческого эмбриона в эту картину не вписывается. Человеческие эмбрионы не знают, что такое «ты». Они переворачиваются и растут за счет кровотока и плоти матери. Означает ли это, что этот опыт – ненужный этап?